Сын скотьего Бога

— Что ты задумала? Эти люди… Они как-то угрожают родителям, да? Мы должны их обмануть?

— Да, да, отстань, — раздраженно отмахнулась Туйя. Она вся была как натянутая струна. Неужели месть удастся? Ее знобило от предвкушения удачи.

— Поднимайтесь! — послышался с корабля ломкий голос.

Брат и сестра зашли по колено в воду. Туйя подняла голову — с палубы ей протягивал руку молодой парень, немногим старше нее, с красивым, но надменным и жестоким лицом. Но Туйя смотрела сквозь него — на высокую фигуру, стоящую у него за спиной. Черная бычья шерсть дыбилась на могучих плечах. Рогатый шлем покрывал косматые, серые от седины волосы. Сквозь прорези в налобнике смотрели темные недобрые глаза.

Холодная вода кандалами обхватила Туйе ноги — словно хотела ее остановить. Воспоминания полезли из глубин памяти, как змеи из-под коряги, черными кольцами они сдавливали сердце… Шум и крики, от которых гудит в голове… Ее, пятилетнюю девчонку, волокут на площадь… На теремном крыльце — отец и высокий человек в черном косматом плаще… Она не знает, что хотят с ней сделать, но безошибочным звериным инстинктом чует опасность и борется за жизнь. Потому что никто не спасет ее, кроме нее самой.

Было и еще одно воспоминание, еще глубже, еще страшнее. Они с мамой куда-то бежали, а потом мама перестала бежать и дышать и говорить тоже перестала. Свет заслонило что-то огромное, для чего у ребенка еще не было слов. На Туйю уставились темные нечеловеческие глаза.

Не может быть. Самый страшный кошмар ее детства вернулся. И ему она привела на заклание маленького брата…

Но ее жажда мести разливалась огненным морем. Страх и угрызения совести коснулись его поверхности легкой зыбью — и исчезли. Туйя крепко вцепилась в протянутую руку. Вслед за ней на палубу вытащили Бояна.

Чудовище молчало. С Туйей заговорил юноша.

— Я Росомаха. С тех пор как я ступил на палубу этого корабля, никто еще не искал меня по доброй воле. Кто вы такие и что вам нужно?

Боян, побледнев, ждал ответа сестры. Она не посвятила его в свой хитрый план, и больше всего он боялся неуклюжим словом ей помешать. Но Туйя не успела ответить. Чудовище слегка нагнулось к уху Росомахи. На лице молодого разбойника обозначилось изумление. Потом он расхохотался.

— Дети новгородского князя? Сами пришли? Это, наверно, какой-нибудь дурацкий словенский обычай. Ваш папаша послал мне подарок, надеясь смягчить мое сердце? Бедолага, видно, совсем обезумел от страха…

— Отец не знает, что мы здесь, — прервала веселящегося Росомаху Туйя. — Так что подарок тебе делаю я, княжна Туйя. Вот Боян, сын Волха. Отец в нем души не чает. Пригрози Бояну смертью — и Волх сделает все, что захочешь. Например, уведет из засады корабли.

— Какие корабли? — нахмурился Росомаха.

— Такие! — Туйя вздернула нос. И рассказала о плане новгородцев.

Темные глаза Росомахи полыхали, зубы хищно скалились. Он смотрел на Туйю, качая головой, словно все еще не веря в свою удачу. Когда девушка закончила, предводитель разбойников заявил:

— Ты пришла ко мне с бесценным подарком, княжна! Но я не могу его принять.

— Почему? — ахнула Туйя.

— Потому что в подарках всегда есть подвох. Я не знаю, чего вы не поделили с отцом, и не понимаю, почему ты так поступаешь. Вот услуга — другое дело. Говори, чего ты хочешь взамен. И не мелочись — твой товар самого высшего сорта.

Туйя растерялась. Она шла сюда мстить, а не торговаться, и не думала о награде. Но может, одно не исключает другого?

— Ну… безопасности, конечно…

— Хороший выбор! Тебе не помешает заручиться моим словом, маленькая княжна, — осклабился Росомаха.

— А я не для себя! — с вызовом заявила Туйя.

— А для кого? Неужели для отца? Для брата?

Туйя вдруг покраснела.

— На кораблях вместе с отцом — русский воевода Мар. Хочу, чтобы он остался жив.

— А! — Росомаха многозначительно поднял брови. — У тебя есть дружок. Хорошо, уболтала, если не будет глупить, получишь его целым и невредимым. Даю слово. Эй, парни! Заложника…

И тут Боян прыгнул за борт. На глазах у обомлевших разбойников он пружинисто приземлился и не оглядываясь припустил к берегу.

— Ах ты… За ним, за ним, тупые уроды! — взревел Росомаха.

Четверо разбойников тяжело спрыгнули с борта. Отмель расплескалась под их сапогами — в это время Боян уже лез на обрыв. Он карабкался по торчащим из песка корням как по веревочной лестнице.

Казалось бы, четырем мужчинам догнать мальчика — плевое дело. Не тут-то было. Учитель Овтай отличал Бояна не только за то, что княжич. Даже сейчас, насмерть напуганный, преданный сестрой, Боян бежал, как на уроке — следя за дыханием, не позволяя сердцу зайтись от ужаса. Он ни разу не споткнулся — как будто крылья выросли на ногах. Он зайцем петлял, волком перепрыгивал через ручьи; его и с собаками выследить было трудно. Единственное, о чем он не думал — куда заведет его чаща, мелькавшая голыми ветками у лица.

Зато об этом задумалась погоня.

— Все, упустили, — мрачно подытожил один из разбойников. Все четверо остановились, согнувшись, и пытались продышаться.

— Кто-нибудь знает, где осталась река? — спросил другой.