Сын скотьего Бога(CИ)

И Волх оказался прав. Медленно, но верно Третьяк отыскивал новые следы. Вскоре выяснилось, что белоглазых было трое. Что им улыбнулась удача на охоте — не меньше взрослой косули. Теперь даже Волх ясно видел застывшую на снегу кровь и след от туши, которую тащили волоком. На миг предстало видение этой туши на вертеле, и воображаемый аромат жаркого вызвал в желудке болезненный спазм. Но цель была так близка, что теперь разведчикам нипочем были холод, голод и усталость. Они резво скакали вслед за Третьяком, трещал под ногами валежник, слепило глаза усталое солнце, клонившееся к закату…

— Т-с-с! — остановил их Третьяк. — Кажется, мы пришли.

И тут же в ноздри ударил запах жилья и человеческие голоса.

Волх жадно вгляделся вперед. На расстоянии полполета стрелы высилась заснеженная стена. Из-за нее поднимались столбики дыма. Дымили сотни землянок, большое городище! Сердце забилось гулко и безошибочно: она там!

Разведчики затаились за сугробом и шептались, сблизив головы.

— Ты найдешь дорогу назад? И сможешь привести сюда весь отряд? — дергался Волх. Третьяк кивнул обиженно и удивленно, словно сомневались в его способности ходить.

— Хорошо, городище мы нашли. Что теперь? — рассуждал Бельд. — Наши парни чуть живы, какие из них сейчас бойцы. А здесь одних часовых не меньше ста человек.

Действительно, над стеной то и дело возникали фигуры в меховых балахонах. Разведчики тогда вжимались всем телом в снег.

Волху сомнения его друга были непонятны. Никакая усталость не остановит его войско теперь, когда до цели рукой подать. Они сметут это городище, сровняют его с землей. Да каждый его дружинник стоит десятка белоглазых!

— Возвращаемся, — приказал он.

Волх помнил наказ данный Клянче: уходить, если они не вернутся на рассвете. Разминуться сейчас было бы глупо, хотя Третьяк клялся, что запросто отыщет отряд по следам. Поэтому разведчики очень спешили. И все-таки ранняя темнота застала их в пути.

Какое-то время Третьяк еще умудрился отыскивать дорогу. Потом сдался:

— Все, князь. Надо ночевать. Если заблудимся сейчас — еще больше времени потеряем.

Собрали кучу хвороста для костра. Бельд полез за пазуху и вдруг побледнел, как снег.

— Какой же я дурак… Огниво потерял…

Разведчики мрачно переглянулись. Оплошность Бельда грозила ночью без огня, которая в зимнем лесу могла стать последней… Сакс чуть не плакал, не в силах поднять глаза. Он сам себя так казнил, что упрекать его еще больше было бессмысленно.

— Ладно, как-нибудь, — пробормотал Волх. — Мы же будем караулить по очереди…

— Я буду караулить всю ночь, — покаянно заявил сакс.

— По очереди, — возвысил голос Волх. — А то ты уснешь, а нас волки сожрут. И не вешайте нос! Нам наконец-то повезло. Еще немного, и мы вернемся домой с победой…

— А ты рассчитываешь вернуться домой? — спросил Бельд. Волх осекся. Он действительно не думал о том, как поступит, когда освободит Ильмерь и других женщин. Сказка, которую он себе сочинил, обрывалась именно на этом месте. А ведь и правда, что дальше? В Словенск возвращаться нельзя… Там отрезаны все концы, и над ним висит отцово проклятие… К счастью, Бельд, задав вопрос, не требовал на него ответа.

Разумеется, сакс вызвался дежурить первым. Третьяк вырыл ямку в снегу и свернулся в ней калачиком. Волх попросту прислонился спиной к дереву.

Которую ночь от голода, усталости и постоянного напряжения сил Волху снились сны, больше похожие на бред. Сегодня это был настоящий кошмар: ему явился убитый дружинник. Будай стоял иссиня-белый, косматый, с безумным взглядом, а из горла у него сочилась кровь. Волх вскочил, едва не заорав. Его прошиб пот, нижняя рубаха прилипла к спине.

Сколько он спал? Долго ли до рассвета? Рядом тихо сопел Третьяк, между деревьями мелькнул силуэт Бельда. Надо бы его сменить, но нет сил выпутаться из сетей ночного морока…

С чего вдруг ему приснился этот урод? Волху казалось, он совсем не переживал из-за двух совершенных им убийств. Совесть его не мучила. Белоглазый вообще не в счет: он гнусный предатель. А этот — поднимал бунт. И того и другого пришлось убить, чтобы доказать свою силу. Тот, кто не умеет быть сильным, никогда не станет князем. Боги видели это, они поймут…

Так разум убалтывал сам себя. Но сны приходят из глубин, куда не заглядывает свет разума. Там таятся изначальные истины. На этом уровне Волх всегда знал, что, впервые подняв оружие на себе подобного, он преступил великий запрет. Он перешел некую грань, и переход этот изменил его до неузнаваемости.

— А-а! — раздался короткий, хриплый крик. Возня, урчание. Бельд заорал что-то на своем языке. Волки!