Сын скотьего Бога(CИ)

Увидев князя, народ затих. У многих на лицах нарисовалась детская надежда.

— Нашли спасителя, дураки, — сквозь зубы процедил Волх. Его вдруг обуяла злость. Стоят тут, бездельники, с вытянувшимися рожами. А у него — сын в заложниках. Мать упрямо хочет остаться на заклание врагам. Жену лучший друг увезет подальше отсюда — и пусть только попробует не увезти! И город — его город! — обречен. Почему он должен один страдать и страшиться? Нате! Получайте свою правду!

— В пятидесяти верстах отсюда застряли во льду корабли речных разбойников, — сообщил он без обиняков. — Когда растает лед, не пройдет и суток, как они будут под Новгородом. Запасы пищи в городе скудные, ну а про воду вы сами знаете. Так что долгой осады нам не выдержать. Конечно, мы не станем ждать, пока нас уморят. Едва тронется лед, моя дружина и дружина руса Мара возглавят ополчение. Мы сделаем все, чтобы не дать врагу замкнуть город в кольцо. Но если это случится…

Волх замолчал. Никто не посмел перебить это молчание.

— Если это случится, то все вы умрете от голода или от жажды. Потому что город разбойникам я не сдам.

— Что же нам делать? — всхлипнул женский голос. Волх пожал плечами.

— Сами решайте. Собирайте пожитки, забирайте детей — и бегите прочь. Лес большой, а на Новгороде свет клином не сошелся. Это все. Всё! — проорал Волх. Затем резко повернулся и пошел к городу.

Все вокруг выглядело странным и нереальным — потому что вечер был по-весеннему светлым, а мороз — по-зимнему лютым. Крупитчатый иней покрыл землю, дома и деревья, и в наступающих сумерках город плыл, сотканный из сновидений, — как будто ворота Вырея уже распахнулись перед ним.

Скорее почувствовав, чем услышав движение позади себя, Волх обернулся. Шаркая сапогами, за ним шли люди. Волх остановился — идущие следом тоже остановились. Посмотрев в их серьезные лица, Волх раздраженно передернулся и пошел дальше. Но всю дорогу он слышал шарканье позади себя.

Его проводили до самых хором. А когда он уже занес одну ногу на крыльца, тихо окликнули:

— Погоди, Волх Словенич.

Какой-то совсем простой мужичонка, не молодой и не старый, в такой одежде, что и род занятий не разберешь, смущенно вышел вперед.

— Мне тут люди сказать поручили… Знаешь, князь, мы ведь не дикари, чтобы по лесам гнить. Ты нам отец. Раз ты решил за город стоять, так тому и быть. Короче, никуда мы не пойдем.

Мужичонка стушевался и отступил назад. Толпа раздвинулась, проглотила его и снова сомкнулась. Люди не расходились. Ждали. Но Волх не знал, что еще им сказать. Он просто хмуро кивнул и наконец с облегчением закрыл за собой дверь.

Безумный день подошел к концу. Город сделал для себя все, что мог — худо-бедно напоил богов петушиной кровью, собрал ополчение, выставил дозоры, усилил охрану у закромов с водой. Тысячи ушей чутко прислушивались, не захрустит ли, ломаясь, лед. Но река спала, и город тоже постепенно погрузился в усталый сон.

Волх не спал. Они заперлись в библиотеке втроем с Бельдом и Клянчей. Огромный жбан с медом быстро убывал. Клянча напился первым. Он поник кудрявой головой на грудь и по-конски всхрапывал, так что его собутыльники подскакивали на лавке.

— Замаялся, — сочувственно сказал Бельд. Он медленно посасывал из кружки, вытянув длинные ноги на полкомнаты. — С другой стороны — а кому сейчас легко?

Волх не ответил. Он не чувствовал себя пьяным, но от усталости язык не ворочался. Он вглядывался в лица друзей и понял вдруг, что смотрит на них так же, как на мать — сквозь флер воспоминаний. Он видит их молодыми, с первой щетиной на щеках, он слышит их еще не огрубевшие голоса. Что же это? Годы, миновавшие с той поры, оказались так пусты, что их даже не хочется принимать в расчет? Только молодость имела смысл — а теперь мы просто доживаем, бессмысленно тратя отпущенные силы?

Похоже, Бельд думал о чем-то таком же.

— А ты помнишь, как мы с тобой встретились? — спросил он, прищурившись.

— Ты выволок меня пьяного с пирушки, — кивнул Волх.

— Нет. В первый раз мы подрались у твоего крыльца. Я тебя кротом обозвал.

— А я хотел тебя вызвать на поединок, — фыркнул Волх.

— Знаешь, я очень доволен своей судьбой, — признался сакс. — Благодаря тебе я повидал столько чудес и странностей, сколько обычно на человеческую жизнь не выпадает.

— Кстати о странностях, — сказал Волх. — Я тебя никогда не спрашивал… А что сделали с телом?

Бельд внимательно посмотрел на друга.

— С телом? Да ничего особенного. Выкинули из города, как татя. Оставили зверью на съедение.

— Он точно был мертв? — не поднимая глаз, спросил Волх.

— Думаю, да, — чуть помедлив, ответил Бельд.

— Думаешь, — с досадой повторил Волх. И рассказал Бельду про кусок бычьей шкуры, брошенный на палубу.

— А что ты теперь думаешь?