Сын Сарбая

И вдруг открылась дверца грузовика. Справа вышел рабочий в комбинезоне, а слева — шофер в кожаной куртке. Из кабины трактора выпрыгнул паренек среднего роста, плотный, с прищуренными глазами, заговорил по-киргизски:

— Что везешь, а? Молоко везешь? Айран? Кумыс?

Шофер, русский парень, сразу предложил:

— Продай!

Дардаке растерялся:

— Как — продай? Что — продай?

Тогда рабочий в комбинезоне, киргиз, расхохотался и сказал:

— Все продай. Мясо, — он ткнул пальцем в бок вола, — молоко, бидоны. Хочешь, сам садись и поезжай с нами.

Дардаке не умел говорить с посторонними. Краснел до слез, не смотрел в глаза.

— Продай нет! — сказал он русскими словами и сильно затряс головой.

Почему у него так получилось? Он ведь довольно хорошо знал русский язык.

— Угости тоже нет? — спросил киргиз-рабочий. — Ты скупой колхозник, экономный? Верно говорю? — Он весело рассмеялся. Похлопав Дардаке по плечу, спросил серьезно: — Немного нальешь? Мы издалека едем, проголодались.

И тут Дардаке понял, что эти рабочие люди потому и остановились на дороге, что завидели его и вола с бидонами.

— Ой, дядя! — воскликнул он и прижал руки к груди. — Ешьте, пейте, пожалуйста!

Он торопливо достал кружку, вытащил из-за пазухи лепешку и разделил ее на четыре части. Но шофер сказал:

— Спрячь, тебе пригодится. Хлеб у нас есть.

Он пошел и вытащил из кабины узелок и развернул его на траве. Там были свежие красные помидоры и молодые огурчики. Рабочий в комбинезоне принес буханку белого хлеба. Дардаке отвинтил крышку одного из бидонов и тут же подумал, что, если вол вздумает подняться, айран разольется. Он отвязал бидоны, составил их на землю, достал кружку.

— Пейте сколько хотите, — сказал он и отошел в сторонку.

— Садись с нами, парень! — пригласил его шофер.

Но Дардаке отрицательно покачал головой и отошел еще дальше.

Его звали, предлагали ему помидоры, хлеб с маслом, он упрямо отказывался. Рабочий в комбинезоне пошептался с товарищами, и они, пожав плечами, принялись за еду, передавая друг другу кружку с айраном.

Дардаке тем временем обошел со всех сторон машину. Это был тяжелый тягач с железной решеткой перед мотором. Дардаке поднял ногу на ступеньку и вопрошающе взглянул на шофера. Сердце его билось со страшной силой.

— Э-э, куда ты?! — закричал рабочий в комбинезоне.

— Да пусть посмотрит, — сказал шофер. — Лезь, не бойся. За руль можешь подержаться, но только ногами ни на что не нажимай.

Дардаке забыл и о косцах, которые его ждали, и об отце, и о матери. Он вцепился в руль обеими руками, шевелил его туда-сюда и, весь напрягшись, глядел вдаль. Ему казалось, что он мчится со страшной скоростью, по сторонам мелькают и горы и леса. Опомнился он только после того, как почувствовал руку шофера на своем плече.

— Слезай, приехали, — сказал шофер. — Спасибо тебе за угощение… Ах, и хороший же айран! Свежий, холодный… Может, все-таки надо заплатить? — Он потянулся в карман куртки. — Мы выпили по две кружки, значит, почти три литра…

Но Дардаке так на него посмотрел, что шофер махнул рукой и широко улыбнулся.

— Ну, ракмат! — поблагодарил он по-киргизски и крепко пожал парнишке руку.

— Мое имя Ракмат, — сказал Дардаке.

— Вот это здорово!

Рабочий в комбинезоне и тракторист тоже попрощались с ним за руку.

— Что ж, значит, будем знакомы, — сказал шофер. — Меня зовут Семен, его вот — Тулькубeк, а тракториста — Каим. Может, еще придется свидеться…

Мотор взревел, и через минуту машина скрылась из виду…

Время шло. Солнце уже стояло над головой, а Желтопегий знай себе полеживал. Да еще подтянул голову к растущей на обочине траве и слизывал ее шершавым языком.

— Вот ты чем занят, бездельник! — закричал Дардаке. — Все, все из-за тебя! Если б ты не разлегся в ущелье, мы бы не встретились с машиной и не задержались. Ты во всем виноват… А теперь еще надо подымать и привязывать бидоны.

Говоря так, парнишка в душе понимал, что пытается хоть как-нибудь найти себе оправдание. Совесть грызла его. Но что это? Бидоны подняты на спину вола, притянуты ремнями, крышка завернута, а рядом на траве расстелена газета, и на ней лежат два больших спелых помидора, свежий огурец и ломоть белого хлеба.

— Ой, зачем вы! — вслух подумал Дардаке и невольно посмотрел в ту сторону, где скрылась машина. Ему ничего не оставалось, как принять этот подарок.

На удивление легко поднялся Желтопегий и даже пошел быстрее обычного. И все-таки теперь уже было несомненно, что к обеду он косцам айрана не доставит. «Что ж, — подумал Дардаке, — зато я смог накормить и напоить других рабочих людей. Они тоже были голодны, их мучила жажда».

Эта мысль его немного успокоила, и он принялся громко петь. Черный ворон, тот, что каркал, сидя на столбе перед приездом машины, пролетел вперед, уселся на другой столб и встретил Дардаке еще более громким и противным карканьем, чем прежде. Парнишка не выдержал и швырнул в него палкой. Не попал. Пришлось слезать, подбирать палку, догонять вола.

— Не боюсь я тебя, врешь ты все! — крикнул парнишка ворону.