Сын Ретта Батлера

Станция не зря носила такое название. Кроме самой станционной постройки ничего вокруг не было. От деревянного дома проселочная дорога уходила куда-то в поля, на указателе значилось, что до ближайшего населенного пункта Толл двадцать две с половиной мили.

— Скоротать время мы можем и здесь, — скаламбурил Джон. — Спать будем по очереди. Как только увидим товарняк, поедем дальше.

На том и порешили.

Никто в станционном здании не подавал признаков жизни, как ни стучали пришельцы, как ни звали. Поэтому они спокойно устроились на платформе, а отдохнув, отправились обследовать окрестности.

Райских яблок здесь не было. Впрочем, здесь не было и обыкновенных яблок. На кустах шиповника все плоды были склеваны птицами, а на платанах, как известно, съедобных плодов не бывает.

— Зачем мы кормили этих дурацких быков? — риторически спросил Джон. — Сейчас бы я съел яблочко. Надо же. Мы подкармливали их скотину, а в нас за это еще и стреляли!

— За все надо платить, — снова философски заметил старик.

Наконец Джон нашел воду. Это была колонка, которую пришлось качать чуть не полчаса, пока из нее не потекла желтая, ржавая вода. Тем не менее это уже была какая-то победа. Напившись воды, Джон живо скинул с себя всю одежду и влез под ледяную струю. Нет, это здорово! После грязи, пыли, жары и бешеного бега окатить тело тугими струями сверкающей на солнце воды. Джон мычал от удовольствия, вскрикивал и хохотал, как ребенок.

— Давай, старик, я покачаю, а ты тоже умойся!

— Нет, я не могу, — засмущался вдруг старый Джон.

— Давай-давай! Чего ты! Когда нам еще удастся найти баню?

Обнаженное тело парня блестело тысячами капель, переливалось тугими мускулами, дышало каждой порой чистой кожи.

Старик соблазнился и тоже стал раздеваться.

— Только ты не смотри на меня, — попросил он. — Отвернись.

Джон пожал плечами, но отвернулся. А любопытно ему было, чего это старик боялся его взгляда.

Старик залез под струю и заверещал, словно женщина от холодного прикосновения. Но не выпрыгнул из-под колонки, а шумно задышал, шлепая себя ладонями по бокам.

Улучив минутку, Джон скосил глаза и посмотрел на тело старика. Множество шрамов и татуировок покрывали кожу спины и груди.

— Ого! — невольно вырвалось у Джона.

— Я ж говорю, сынок, Америка съела меня. Ну, не до конца еще, но откусила изрядно.

— Я думал, у тебя какая-нибудь неприличная болезнь, что ты стесняешься меня.

— Болезнь? Нет, болезни нет. Но вот тебя я стесняюсь. А знаешь почему?

— Интересно…

— Я тут подумал, что ты вполне мог бы быть моим сыном. Не хотел бы я своему сыну показывать такое.

— Нет, твоим сыном я быть не могу. У меня есть мать…

— А отец? — перебил старик.

— А отец умер десять лет назад. Ретт Батлер.

Старик посмотрел на Джона словно громом пораженный.

— Ты знал моего отца? — спросил Джон.

— За все надо платить, — снова повторил старик, словно сомнамбула.

— Ты знал отца?

— Я работал у него на плантации… Ретт Батлер… Смотри-ка! Неужели он не рассказывал тебе про меня? Я тот самый проходимец, который увел из его конюшни черного скакуна Гран-при… Впрочем, это было давно… Тебя еще не было на свете…

— Ты работал в Таре?

— Да, Тара, точно, Тара… Так я знаю и твою мать! Ну, она была покруче отца! Дамочка хоть куда. Она гналась за мной тогда целый день. Она, а не твой отец! Надо же! А теперь мы с тобой бежим от нее! За все надо платить! Кому расскажи — не поверят!

Старик удивленно и радостно хлопал себя по ляжкам.

— Ну не очень-то ты отплатил пока что! — сказал Джон. — Вот если бы ты дал мне сейчас кусок ветчины с хлебом, я бы простил тебе черного скакуна.

— А ты-то тут при чем?

— Здрасьте! Лошадь же была наша!

— А, лошадь! — протянул старик. — Я о другом.

— О чем же?

— О добре и зле, сынок.

Еду найти так и не удалось. Поезда проезжали и даже довольно часто, но на такой бешеной скорости, что сесть ни в один из них не было возможности.

Первым дежурил Джон. Но и в его дежурство сесть на поезд не удалось. А потом вахту принял старик. Впрочем, он мог и не будить его, все равно приходилось вскидываться каждый раз, когда приближался состав. Сон его был беспокойным и неглубоким. Только часа в три парень уснул крепко.

Ему даже стали сниться какие-то странные сны, как вдруг он услышал, что старик толкает его в бок.

Джон тут же вскочил на ноги, готовый метнуться к железнодорожному полотну, но старик повалил его на платформу и зашипел:

— Тихо, умри, молчи…

Только сейчас Джон понял, что никакого поезда нет, а слышится топот множества копыт, приближающийся со стороны проселочной дороги. Он приподнял голову и увидел большую группу всадников с факелами, несущихся во весь опор к станции.

— Охранники?! — встревоженно спросил Джон. — Как они выследили нас?

— Нас видели с проходящего поезда, наверно, — предположил старик. — Теперь держись.

— Так надо бежать! — дернулся Джон.

— Поздно. Если побежим, убьют, а так только всыпят пару горячих.

— Будут бить?! — потрясенно спросил Джон. — Нет! Пусть лучше убьют! Меня никто в жизни не бил и не будет бить! Ни за что! Ты как хочешь, старик, а я побежал.