Сын меча

— Проклинай меня, женщина, я капитан, и это дурацкое поручение достаточно безнадежно без женского языка, приводящего вещи в беспорядок. — Его зубы сверкнули на освещенном солнцем лице, но это не было веселой улыбкой. — Не бойся. Если я смогу, я доставлю тебя в целости на Кипр, и не слишком велика неприятность, что иногда могут понадобиться шлепки. Что бы вы делали без меня?

— Я должна положиться на тебя, чтобы ты отвез меня к благородным, с хорошими манерами людям, — сказала она и не смогла сохранить свой голос совершенно твердым.

— Это не самая простая вещь — добраться до Кипра, но я попробую. Я предполагаю, что ты имеешь в виду кого-то, кто возьмет тебя в свой гарем и будет бить тебя не слишком часто.

— Я имею в виду человека чести.

Он пожал плечами.

— Очень хорошо. Старика.

Она говорила бы дольше, но его манеры были слишком чужды ей. «А чего я могла ожидать?» — устало подумала она. Это из-за нее он стоял под мечом.

— Обидно, если ты пожалеешь об этом… — начала она. Он снова усмехнулся, правда, в этот раз в голосе можно было услышать некоторую теплоту.

— Ты — бесподобна, Анхсенамен. Ты только слишком радуешься шансу выбраться из этой адской дыры живой. Неважно, что я сделал бы на твоем месте то же самое.

— Ты сейчас на месте моей госпожи, господин Тоас, — хитро посмотрел на него Пепи.

Глава II

Тоас замолчал, шагая, хмурясь и вздрагивая от каждого звука из-за гобеленов. Время тянулось медленно, прежде чем карлик встал и сказал:

— Я думаю, теперь мы можем идти.

Анхсенамен вышла сразу за Тоасом. Они шли по длинному коридору к выходу, к ослепительному солнечному свету. Прошли через сад, и Анхсенамен глубоко вдохнула его густой пряный аромат. «Я никогда не увижу тебя снова, я никогда не погуляю снова в твоих сумерках. Нил будет течь, земля — лежать в зелени, а я буду пыльным ветром в чужой стране, о мой Египет. Прощай, прощай, прощай…»

Перед ними замаячила внешняя стена. Под заходящим солнцем люди занимались своими делами, по тропинкам мелькали благородные и слуги. Она смотрела вокруг сквозь пелену, которая застилала ей глаза. Все как будто глядели на нее, все глаза в мире сверлили ей спину, и она не осмеливалась обернуться. В любой момент мог раздаться окрик, в любой момент стражник мог побежать, и она медленно шла в сопровождении моряков. Ей вспомнились ночные кошмары, когда она летела и летела сквозь серые тени, а ноги тянули вниз, так что она едва могла двигаться, и все ближе и ближе слышались барабанящие копыта погони, пока их грохот не заполнял весь мир, и она с криком просыпалась среди ночи. Тогда к ней подходила мать, чтобы ее успокоить, а иногда и отец с печальными глазами — чтобы пошептать ей на ухо. Но они были мертвы, и теперь она не могла проснуться.

Ее взгляд упал на блестящую черную голову Пепи, который рысью бежал рядом с ней. Бедный маленький карлик, смелый уродец, он был всем, что у нее осталось, он был последним звеном, которое связывало ее с реальным миром в этом затянувшемся сне. Вдруг она подумала, что Пепи был ближе ее сердцу, чем Тутанхамон.

Они подошли к воротам.

— Позволь нам пройти снова, — сказал Пепи.

— Зачем ты идешь с ними? — зевнул Амес.

— Не твое дело, — огрызнулся Пепи. — Пусти!

— Почему, — состроил гримасу часовой, — вы могли украсть что-нибудь у ее высочества. Я не поверю ни одному иностранцу, проходящему через мой пост. Откройте ваши сундуки. Сейчас на ваших плечах они кажутся тяжелее, чем когда вы входили.

— Ну, — медленно сказал Пепи, — ее высочество становится в эти дни несколько беззаботной. Тоас, у тебя есть, что подарить этим солдатам?

Киприот проворчал что-то и стал неохотно копаться в своем кошельке. Амес и три других стражника со смехом взяли его монеты.

— И взглянуть на вашу женщину, — сказал капитан. — Покрывало и тяжелая мантия — странное одеяние для Египта, чьи женщины, как правило, ходят с открытым лицом. Я бы посмотрел, что ты так хорошо прячешь от чужих глаз.

— Нет. — Голос Тоаса стал твердым и холодным. — Позволь нам пройти, или будут неприятности. — Он сбросил свою мантию, показывая меч. — Мы все вооружены. Мы пройдем или будем здесь драться?

Тут Амес открыл ворота, и они вышли. Как только Анхсенамен прошла мимо, капитан, стражников быстрым движением руки сорвал с нее покрывало.

Мгновение он стоял, уставившись на нее, и его лицо вытянулось от удивления. Раздался скрежет металла — это Тоас вытащил свой меч. Вспышка на солнечном свете — и Амес, споткнувшись, упал.

Тоас повернулся, рывком освободил клинок и вонзил его в лицо другого часового. Ужасный хруст костей был не слышен из-за страшного вопля.

Один из крепких критян поднял свой нагруженный ящик и обрушил его на голову еще одного стражника. Череп и ящик раскололись пополам, и драгоценности рассыпались в луже крови. Пепи по-обезьяньи прыгнул — сверкнул его огромный кинжал, поразив последнего противника, как будто он сам был одним из моряков.

— Идем! — Тоас спрятал свой окровавленный меч и подхватил за талию женщину, которая была близка к обмороку. — Бросьте тот ящик, оставьте по одному на двоих. Бежим!