Сын Люцифера-2

Гномы издавна любили предавать форму камнями и металлам. Так и источник, текший раньше из простой скалы, после инструментов гномов, обрел прекрасное русло. Желоб украшенный рунами и фигурками делился на две части.

Первая, большая, отводила воду в широкий бассейн в полу. Специальные выемки говорили о том, что из бассейна поили пони, на которых перевозили поклажу, сами гномы были никудышными всадниками.

Вторая вела в круглую чашу украшенную рунами добра и блага. Из этой пили сами путники. Рядом стояло несколько кружек и выдолбленные в скале стол и стулья.

— Уф-ф! — вздохнул гном, забираясь на каменный табурет, полностью игнорируя мага, и радостно оглядывая следы таланта его соплеменников. — В гостях хорошо, а дома все ж лучше.

Иллиал присел на соседний, наполнив кружку прохладной водой из источника.

— Не-е, — отодвинул гном кружку с водой. — Ты энто… Под камнем. Да ладно, сам достану.

Гном соскочил с каменного стула и подошел к ключу.

— Бр-р-р, — это Тарн запустил руку по локоть в холодную воду источника. Иллиал неожиданно подумал, с чего это в гномих пещерах так тепло?

Скрипнул отодвигаемый камень и гном вытащил из тайника внушительный бутыль из темного стекла. Тарн принялся растирать руку, по локоть в синих пупырышках, от холода, но прежде посмотрел на просвет бутылку. Жидкости в ней было ровно половина.

— Вот что, — начал гном, безжалостно выплеснув воду из кружек в поилку для пони. — Ил, слово Мага дай, что никому без крайней нужды про энто не расскажешь.

Иллиал положил правую ладонь на рубин посоха.

— Даю Слово Мага!

Довольно кивнув, гном разлил содержимое по кружкам, и спрятал бутыль обратно. Пока Тарн вновь растирал замерзшую руку, на этот раз левую, Иллиал изучал налитое в кружки.

Жидкость была прозрачной, и резко пахла.

— Ты не вникай, а вливай, — хохотнул гном, садясь напротив Иллиала.

Ободки кружек глухо стукнулись, встретив друг друга.

— Чтобы с нашими усе было в порядке, — предложил тост Тарн. Иллиал его поддержал, по старой привычке отпив враз половину кружки.

Магу показалось, что ему в горло сунули ежа, огненный шар, и меч одновременно. Жидкость двигалась к желудку, производя ужасные опустошения.

Гном с улыбкой наблюдал за молодым магом, жадно хватающим воздух раскрытым, как у рыбы на берегу, ртом. Жидкость словно взялась выжечь все горло, а затем и желудок.

— Зато, энтих, как их… па-ра-зи-тов не будет! — внушительно произнес гном, с видимым удовольствием допивая свою порцию.

Едва справившись с полыхающим потоком в глотке, Иллиал узнал и второе свойство гномьего пойла. Чудовищный молот с размаху саданул в затылок, выбивая все мысли, и притупляя чувства.

— Ничо, ничо. Эт с непривычки, — утешал его гном. — Да и слабоваты вы Маги на выпивку, что говорить. А вот Кресс…

— Да Кресс наверняка этим подавился бы, — прервал гнома Иллиал. В животе возник комок приятного тепла расплывавшегося по всему телу, и наливающее его силой.

— Можешь идти? — спросил Тарн, заметив румянец на щеках мага, сменивший мертвенную бледность.

— Да, пошли, — тон Иллиала вновь стал спокойным, что стоило ему немалых трудов. — Только куда?

— Где можно будет поесть, да новости узнать.

Гном и Маг продолжили свой путь по дорогам Подгорного царства.

IV

Магия сына Люцифера закинула Сельтейру и Акеретани далеко на юго-восток. Это были земли диких кочевников, воинов и фанатиков своих богов. Драконы часто совершали набеги в эти богатые золотом и людьми земли, а Сельтейра часто видела смуглолицых девушек-рабынь.

— Что делать будем? — спросила Сельтейру суккуб.

Но ответить драконица не успела, вдалеке поднималось облачко пыли, которое стремительно приближалось. По степи мчались десятки всадников. Они налетели стремительно. Маленькие, чернявые, кривоногие. Злобно посвистывая и скаля зубы, они гарцевали вокруг двух девушек на маленьких мохнатых лошадях.

— Акеретани, — прошептала драконица. — Давай.

Но суккуб ее не слышала. Оглушенная тупой стрелой и связанная арканом, она лежала на пыльной траве. Сельтейра выругалась. Ее не тронули, оставили себе на потеху. Да и при ней не было оружия, а суккуб держала в руках невесть откуда взявшийся меч.

Всадники остановились, пропуская своего вожака. В кожаной рубахе с золотыми бляхами, подпоясанный кривой саблей, тысячник спрыгнул с седла. Даже по меркам своего племени красотой он не блистал, а уж по мнению Сельтейры — вылитая обезьяна. Тысячник кочевников хаувов, склонился над лежащей демоншей. Рука с кривыми и грязными ногтями рванула плащ Акеретани. Как и все, он застыл пораженный совершенством открывшегося тела.

— Хороша, — прицокнул он. — Прекрасный подарок кагану. Он вознаградит меня. Может даже сделает барутчи.

Узкие маслянистые глаза уставились на Сельтейру.

— А тебя я возьму сам.

— Попробуй, хаукен! — обругала кочевника Сельтейра, скидывая верхнюю рубашку. Татуировка, дракон, обвивающий левую руку, заставила кочевников вздрогнуть. Они знали такие татуировки. Многие могли похвастаться шрамами которые оставили мечи в руке с драконом. Еще больше могли назвать родича или побратима, которого сразила рука с драконом.