Сын графа Монте-Кристо

— Скажите, как вы относитесь к пленению Абдель-Кадера? Полагаете ли вы, что теперь в Алжире водворится спокойствие?

— О, нет, рано или поздно найдется другой предводитель, и под предлогом мести за Абдель-Кадера он снова начнет войну… Бедуины никогда не подчинятся нам.

— Я согласен с этим взглядом, и вы, к сожалению, правы. Новый предводитель, о котором вы сейчас упомянули, уже нашелся!

— Вы шутите… неужели я был пророком?… Но каким образом в министерстве до сих пор об этом не знают?

— Министерство в этом случае похоже на обманутого супруга, который позже всех узнает, что жена завела любовника.

— Пожалуй, вы правы. А как зовут нового предводителя бедуинов?

— Магомет бен Абдалла!

— Это имя мне вовсе незнакомо. Не ошибаетесь ли вы?

— Нет,— спокойно возразил Монте-Кристо.— Я знаю, что говорю. Человек, имя которого я назвал вам, дал клятву отомстить за Абдель-Кадера, и через месяц в пустыне снова будет развиваться знамя бунта.

— Хорошо, я не могу вам возразить, но объясните, какое отношение имеет это ожидаемое восстание кабилов к исчезновению Альбера де Морсера?

— Кто может объяснить это, господин Бошан? Иногда образуется связь между самыми разнородными вещами, а почему — сказать нельзя. Перейду теперь к главной цели моего визита: вы пользуетесь известным влиянием в Париже…

— Чем я могу вам служитъ, граф?

— Я бы хотел выхлопотать долгосрочный отпуск для сержанта Кукушки.

— Это будет сделано, ручаюсь вам.

— Благодарю вас — больше мне ничего не надо.

— Не стоит благодарности. В данную минуту я — один из столпов республики, в наших руках власть, и подобное дело для меня — пустяк. Припомните — может быть, у вас есть еще какие-нибудь просьбы?

— Ах да, чуть было не забыл,— сказал с улыбкой граф, достал из своего бумажника чек, проставил на нем сумму, расписался и подал господину Бошану.

— Позвольте мне вручить вам эту безделицу в пользу бедных Парижа,— сказал он.

— Но, любезный граф,— перебил его смущенный журналист,— если вы называете миллион франков… безделицей, то сколько же вы жертвуете в других случаях?

— Милый друг,— почти грустно ответил граф,— что значит при моем состоянии какой-нибудь миллион франков? Я даю столько же, сколько дал бы последний бедняк.

— Так вы настолько богаты?

— Да, и завидую тем, кто мечтает разбогатеть. Я даже этого лишен.

— Кто знает, быть может, вы когда-нибудь встретите более богатого человека. А пока, благодарю вас от имени жен наших рабочих: в то время, как мужья служат республике, их семьи терпят нужду.

— Употребите эти деньги по вашему усмотрению, но не оглашайте моего имени — я враг всякой рекламы.

— И я тоже. Теперь скажите мне, как вы успокоите госпожу де Морсер?

— Взгляните в окно — вы видите эту яхту на рейде?

— Отличное судно!

— Завтра на рассвете она поплывет в Алжир.

— Понимаю, вы посылаете туда своих людей на поиски несчастного Альбера.

Монте-Кристо тонко улыбнулся:

— Господин Бошан, если вы намерены в чем-либо непременно достичь цели, что вы делаете тогда?

— Очень просто — берусь за дело сам.

— Теперь вы поняли, кого я посылаю в Алжир?

— Правильно ли я вас понял? Вы сами отправляетесь в пустыню? Вы взяли на себя нелегкую задачу. Не сомневаюсь в вашем мужестве и вашей энергии, но должен сознаться — ваше намерение меня пугает. В Алжире вам придется бороться не только с людьми, но и со всеми ужасами природы! Самум — смертельное дыхание раскаленной пустыни — погубил уже многих, и их кости служат предостережением путнику, вступающему в эту коварную пустыню!

— Господин Бошан,— серьезно возразил на это граф.— Если бы вы знали то, что я обязан исполнить, то не отговаривали бы меня. Я боролся с хищными зверями, принявшим образ человеческий, побеждал их и поэтому не страшусь борьбы со стихиями. И не отговаривайте меня. Сахары я не боюсь.

— Но что будет с графиней и вашим сыном?

Лицо графа омрачилось, но он ответил твердым голосом:

— Приезжайте ко мне сегодня вечером: я дам вам на это ответ.

— Охотно. Где вы живете? Здесь, в этом отеле?

— О, нет,— со смехом ответил Монте-Кристо,— с тех пор, как суд потребовал от меня уплатить значительный денежный штраф за неимение во Франции постоянного места жительства, я принял свои меры.

— Какие же?

— Во всех больших городах Франции я приобрел дома: в Париже, Лионе и других центрах у меня есть дворцы.

— Отлично. К сожалению, не каждый из нас может так устроиться. Но когда же присудили вас к уплате этого штрафа? Не по поводу ли процесса Андреа Кавальканти, то есть Бенедетто? Да? А знаете ли, что я слышал? Говорят, что Бенедетто убежал из Тулона. Берегитесь этого негодяя — это не человек, а зверь.

— Я это знаю, господин Бошан,— с усилием ответил граф.— Бенедетто — это олицетворение злого начала, воплощение дьявола! Но когда-нибудь он мне попадется. Я дойду до края света, но найду его, он от меня не скроется!