Сын епископа

— Последний удар был ниже пояса, архиепископ.

Лорис передернул плечами.

— Тогда приношу извинения. Однако опасность для Сиданы…

— Я ее отец, архиепископ! — огрызнулся Сикард. — Неужели вы полагаете, что все это время я не боялся и мог думать о чем-то еще? Когда я увидел проклятого Халдейна на его огромном белом коне, молодого, горячего, гордого, и его подручного-Дерини, обхватившего лапами…

— Сикард, перестань! — взмолилась Кэйтрин. — Пожалей себя. Сидана будет в безопасности, увидишь… Мы добьемся.

— Тогда мы должны показать халдейнскому щенку, что с нами шутки плохи, ваше высочество, и что мы не позволим себя запугать, — промурлыкал Лорис.

Сикард рывком снова поднял свою чашу и протянул Ителу, чтобы тот налил еще вина, позволив Кэйтрин успокоить себя нежным поглаживанием по плечу. Однако смотрела она не столько на мужа, сколько на Истелина. Епископ старался как мог не попадаться никому на глаза, пока они спорили, но теперь ему было никуда от нее не деться. Темные круги под глазами резко выделялись на его нежно-белой коже, но, судя по всему, он оправился от действия снадобья, которое давали ему утром. Когда Сикард выпил половину содержимого чаши, внимание Кэйтрин вернулось к Лорису. Ее грубоватое лицо вновь выразило решимость.

— Нас, действительно, не запугаешь, архиепископ, — спокойно сказала она. — Я люблю детей не меньше, чем мужа, но суровая истина такова, что они уже не маленькие, и полностью осознавали возможные последствия поддержки нашей борьбы за престол. Если Богу угодно, чтобы они пали от руки тирана, мне остается только молиться, чтобы им даровано было вынести это со всем достоинством, какое дает королевская кровь. Эти горькие слова произносит не только королева, но и мать. С помощью Божией, пусть никому из нас не потребуется приносить жертвы!

Она поднялась и стала медленно мерить шагами пространство между креслом и очагом, поигрывая кольцами на изящных руках.

— Как королеве, мне приходит, однако, в голову, что наш юный король-Дерини мог совершить большую тактическую ошибку, давая нам понять, что ему нужен епископ Истелин. Он угрожает страшными карами, если мы не покоримся к Рождеству, но пока он считает, что мы обдумываем его условия, он вряд ли причинит нашим детям какой-либо ущерб. При всем при том, что он Дерини, он предпочитает не проливать кровь, если без этого можно обойтись. Переговоры могут отнять много времени — целую зиму, как я сказала. Это достаточно долго, чтобы удостовериться, что мы располагаем всецело той поддержкой, в которой нуждаемся, дабы весной встретить и разгромить его.

— Сама зима даст нам время, которое необходимо, чтобы собрать силы для весенних боев, — упрямо продолжил Лорис. — И нет надобности в переговорах с Дерини, сударыня.

— Матушка, можно мне кое-что сказать? — вмешался Ител.

Кэйтрин царственно наклонила голову.

— Спасибо. — Ител подошел и встал возле пустого кресла матери, положив руку на его спинку, и устремил взгляд на Лориса. — Архиепископ, как наследник моей матери, я немало приобрету, если мы одолеем Халдейнов, но, надеюсь, вы поймете, что я бы предпочел, чтобы мои брат и сестра были еще живы, когда мы победим его окончательно, и разделили бы нашу радость. С этой целью я хотел бы высказать несколько практических соображений по части тактики и политики, которые могли ускользнуть от вашего внимания.

— Не поучай меня, дитя.

— Я не дитя, архиепископ. Не более, чем Келсон, — парировал Ител, холодно и не повышая голоса. — Я принц и буду благодарен, если вы обратитесь ко мне как к таковому. Вам не приходило в голову, что даже если для Келсона невозможно вести настоящую войну зимой, он способен все-таки достаточно тревожить равнинные местности, чтобы помешать сбору нашего ополчения? Но он не предпримет решительных шагов, пока мы с ним договариваемся.

— Тебе предстоит еще немало узнать о политике, дитя, — холодно ответил Лорис. — И о Дерини. Как ты можешь даже думать о том, чтобы дать ему удовлетворение…

Сикард с угрозой откашлялся.

— Мой сын мыслит здраво, архиепископ. Так мы с матерью его воспитали. И я, тоже привыкший смотреть на вещи трезво, понимаю: мы не сможем защитить Сидану и Ллюэла, если Халдейн не станет держать слово. К началу года, когда пройдет лишь немного после Рождества — срока, назначенного Халдейном, даже наши равнины будут совершенно недоступны для больших воинств, собранных вне Меары. Пока мы делаем вид, будто согласны рассмотреть его условия, будут в безопасности и наши дети, и наши пограничные земли.

— Ни дети, ни земли не могут быть в безопасности, пока жив Келсон, — упрямо заявил Лорис. — Он считает вашу землю своей, и должен в конце концов убить вас и ваших наследников или же держать вас в пожизненном заточении, как попытался поступить со мной. Не такой он дурак, чтобы оставить вас в покое и позволить, чтобы над ним всегда висела угроза мятежа. Он использует детей, как наживку, дабы заманить вас в ловушку и уничтожить.