Сын чародея с гитарой

Чего-чего, а отчаянных голов местное население навидалось. Все храбрецы устремлялись в пустыню, но никто не возвратился. Жители безучастно разошлись по своим делам.

Дневная жара не слишком досаждала Банкану и его спутникам. Хорошо переносил ее и Снугенхатт, которому досталась львиная доля работы плюс доспехи. Он терпеливо бежал на север и лишь в разгаре дня по требованию наездников останавливался на отдых.

Выдры коротали досуг за ловлей диких ящериц и змей, что неплохо скрашивало меню. А Граджелут подолгу вглядывался вперед, мобилизуя свой опыт, чтобы выбрать самый верный путь – в пустыне не было дорог или хотя бы тропинок. Когда он указывал дорогу, ни Банкан, ни выдры не спорили. Все давно признали, что путешественник он опытный.

Через несколько дней после расставания с Поукелпо они оказались посреди скопления цветных башен из блестящего разноцветного песчаника.

Банкан решил, что этот край приятен глазу, если не ногам. Впрочем, изъязвленная выветриванием поверхность была нипочем широким ороговелым стопам носорога, а пассажиры отягощали его не больше, чем пригоршня перьев. Они уверенно продвигались вперед.

Поэтому все были застигнуты врасплох, когда носорог вдруг зашатался.

Банкан наклонился вперед и спросил:

– Снугенхатт, в чем дело?

Позади него спутники напрягли слух.

Виз порхал впереди, разведывая путь. Он тоже встревожился и поспешно вернулся.

Снугенхатт не отвечал.

– Всем спешиться, – скомандовал птах. – Живее, живее!

Наездники подчинились. Выдры соскользнули с природной грацией, Банкан – неуклюже, Граджелут – столь медлительно, что едва не был задавлен, когда носорог повалился на бок. Посыпалась кладь, а затем грозное животное громко застонало.

Потом Снугенхатт лежал, стеная и хрипя, глаза его закатились, ноги слабо подрагивали, пасть судорожно хватала сухой воздух.

Пассажиры, собравшись вокруг, в страхе глядели на свой поверженный транспорт. Виз опустился Банкану на плечо. Он, к великому облегчению юноши, вел себя спокойно.

– Что это с ним? – с тревогой спросил Банкан.

– Похоже, эмоциональный шок.

– Шок? – Ниина нахмурилась. – Че еще за шок?

– Вспомните, в каком состоянии пребывал наш рогатый друг, когда мы собирались штурмовать владения барона, – осенило вдруг Граджелута. – Только неожиданное падение с большой высоты привело его в чувство. Он перенес сильный стресс, а теперь наступила реакция.

– Какая еще реакция? – Сквилл состроил гримасу. – Купчик, хорош говорить загадками.

– Я имею в виду, что все его поступки объясняются пережитым нервным напряжением.

Ленивец бесстрастно рассматривал бесчувственную серую глыбу.

– Он верно говорит, – подтвердил Виз.

– Но ведь Снугенхатт столько дней держался молодцом, – напомнил Банкан. – Разве после стресса такое бывает?

Граджелут пожал плечами.

– А разве бывает, чтобы живое существо употребляло столько алкоголя?

Сквилл подыскал местечко с мягким песком в тени отшлифованного ветрами валуна.

– Чуваки, кажись, пора отдохнуть.

– Отдохнем. – Банкан взялся за дуару. – А заодно полечим нашего приятеля.

– Че, прямо щас? Прямо тута? – Выдр указал на высокие останцы, на незнакомые колючие растения, на крошечную, но очень деятельную рептилию, выбежавшую из своей норки. – А можа, просто дадим ему проспаться?

– На это уйдет целый день, а то и больше, – возразил Виз. – Такое уже бывало.

Граджелут разглядывал небо. Ни облачка, яркая синева, и жара хоть и не убийственная, но все же решительно неласковая.

– В таком месте лучше не задерживаться. Лично я предпочел бы не ждать, если это возможно.

– Давайте, ребята! – Банкан уже пощипывал струны. – Не надо особенного волшебства, просто лечим затянувшееся похмелье. На этот раз не будем увеличивать птиц и затаскивать в реку сердитых китов.

Ниина подошла к брату.

– Слышь, гнилодых, че ты боишься? Я, например, не собираюсь тута рассиживаться, лакать воду и ждать, пока спящая красавица поднимет свою толстую задницу.

Банкан заметил, что Ниина поправила, как могла, макияж, но все же выглядела не такой цветущей, как в начале путешествия. Цветные полосы, украшающие мордочку, были уже не такими яркими и четкими. Зачем ей нужна косметика в нехоженой пустыне – на этот вопрос, пожалуй, смогла бы ответить только другая самка.

– Предоставим решать тому, кто знаком со Снугом дольше всех.

Банкан повернулся к птаху.

– Если можно, помогите ему, – ответил Виз. – Валяясь под солнцем, он обезвоживается.

– А почему он брыкается и стонет?

– Бредит, – последовал лаконичный ответ. – Тебе ведь неинтересно, какие глюки бывают у пьяных носорогов?

Банкан кивнул, нашел камень поудобнее и сел, предварительно убедившись, что он не служит домом кому-нибудь мелкому, зубастому и склонному кусать незваных гостей. Юноша положил дуару на колени.

Разнообразия ради можно и поимпровизировать. Благо непосредственного риска для жизни сейчас не ожидается. Они всего лишь собираются помочь другу в беде.