Сын атамана

Родной городок покидали с легким сердцем. За имущество можно не переживать, работники и бахмутские казаки за ним присмотрят, а «максимовцы» ничего грабить не станут. Пока они нам не враги, а делают только то, что им приказали, и не более того.

Лошади у нас отличные. Сопровождающие казаки, старшим среди которых был недавно вернувшийся из тайной поездки к степным кочевникам порученец отца Василий Борисов, дорогу знали хорошо. Препятствий не было, а на заставах нас в розыск пока не объявляли. Отряд выехал на Муравский шлях и по нему добрался к берегам Днепра, а затем в районе Малой Хортицы мы переправились на левый берег.

Лето стояло теплое и приветливое. И дождей в меру, и солнце светило как на заказ. Все так же, по Муравскому шляху, который длинной серой змеей петлял между холмами, хуторками, полями и садами, двинувшись вверх по течению Днепра, отряд достиг Самарских высот. Именно здесь вблизи городка Кодак собиралась армия сечевиков, готовых вскоре выступить на Дон. События на Сечи стали привлекать нездоровое внимание разных темных личностей, и батя с соратниками перебрались подальше. Можно прямо сейчас выступать в поход. Но, как я позже узнал, еще не все было обговорено с гетманом Мазепой. И пока между реестровыми и сечевыми казаками нет письменного договора, армия стояла на месте.

Лагерь запорожцев, который находился под стенами небольшого городка, меня поразил. Кругом конные дозоры и пикеты, которые держали под присмотром подходы. Само расположение войска окружено земляными валами и рвами. Наверху стояли пушки и дежурили воины. На воротах настороженные караулы, а в чистом поле не менее полутысячи человек махали саблями и пиками, вроде как тренировка. С виду нормальный военный лагерь и картина вполне ожидаемая. Однако когда я попал внутрь, здесь-то и ошалел.

Большая часть всего пространства была забита огромной людской толпой, которая постоянно перемещалась между сотнями возов, многочисленными палатками, шалашами и навесами. И кого здесь только не было. Пропивающие перед походом последние деньги бесшабашные запорожцы. Беглые оборванные крестьяне, угрюмые и затравленные жизнью трудяги, которые готовили на кострах нехитрый обед. Починявшие оружие и точившие палаши дезертиры царской армии. Справно одетые жители Кодака, которые оказались в лагере по своим делам. Торгующие самыми разными товарами армяне и греки под большими палатками-навесами. Рядом с ними такие же палатки, где люди с явными семитскими корнями отпускали под залог имущества горилку. И тут же музыканты. Ведь когда казаки гуляют, без них никак: дудари, бандуристы, скрипачи, кобзари, барабанщики и литавристы. Шум и гам. Говор тысяч голосов, звон металла, лошадиное ржание и долетающая со всех сторон музыка струнных инструментов.

– Эх! Хорошо! – радостно выдохнул Василий Борисов, стройный светловолосый казак, неугомонный и веселый.

– Куда теперь ехать? – растерянно разглядывая хаос лагеря, спросил я его.

– Прямо, – уверенно взмахнул рукой Борисов.

Осторожно расталкивая людей лошадьми, мы проехали к майдану, большой вытоптанной площади. В этом месте посторонних и праздношатающихся не было. Пара деревянных строений, конюшня на полторы сотни голов, несколько мелкокалиберных пушек без лафетов и полсотни вооруженных казаков.

– Кто такие? – спросил стоящий у входа до зубов вооруженный суровый казак, с примечательными длинными седыми усами и сразу тремя пистолями за ярким красным кушаком.

– Дети Кондрата Булавина из Бахмута приехали, – ответил ему Василий. – Где атаман?

– Туточки он, – ответил седоусый, и кивнул за спину.

Вслед с Борисовым мы с Галиной прошли в избу, и встретились с отцом. Кондрат как всегда был в делах, но для нас время выделил – свои детки приехали, а не чужие. Впрочем, долго он с нами не пробыл. Расспросил о дороге и определил на постой в палатке рядом с майданом, а потом снова вернулся к организации похода.

Мы с Галиной оказались предоставлены сами себе. Сестра занималась своими делами, вместе с казацкими женами, кто за мужьями в поход собрался, сушила лекарственные травы и делала закупки необходимых войску мелочей. А для меня наступили, наверное, самые лучшие деньки в жизни. В войске около десяти тысяч бойцов, и в каждого второго пальцем тки, можешь у него чему-то научиться. И я времени даром не терял. Чуть свет вставал и вперед, по лагерю бегать. К одному подходил, к другому, к третьему, а к вечеру от полученной информации, знаний и впечатлений, заснуть не мог.