Сын Америки

– Я генеральный прокурор штата, – заговорил Бэкли, шагая из угла в угол. Его шляпа была сдвинута на затылок. Белый шелковый платок выглядывал из бокового кармана черного пальто. Он постоял немного у койки, точно башня, возвышаясь над Биггером. Биггер сидел молча и думал о том, скоро ли его казнят. Теплое дыхание надежды, которым пахнуло на него от ласковых слов Джана и Макса, обледенело под холодным взглядом Бэкли. – Я хочу дать тебе хороший совет, Биггер. Я тебя обманывать не собираюсь; говорю тебе прямо, если ты не хочешь мне отвечать, никто тебя не заставит, а все, что ты скажешь, на суде может быть обращено против тебя, понял? Но не забывай, что ты пойман! Это ты должен иметь в виду в первую очередь. Мы знаем все, что ты сделал. У нас есть доказательства. Поэтому тебе же лучше, если будешь говорить все начистоту.

– Это мы с ним обсудим вдвоем, – сказал Макс.

Бэкли и Макс смерили друг друга взглядом.

– Слушайте, Макс. Вы зря теряете время. Можете стараться хоть до скончания века, этого парня вы не вытянете. Нельзя совершить преступление в доме таких людей, как Долтоны, и выйти сухим из воды. Несчастные родители будут присутствовать в зале суда, и мальчишке жарко придется, будьте покойны. Ведь он убил самое дорогое, что у них было. Если не хотите позориться, берите своего приятеля и уезжайте отсюда, я вам обещаю, что газеты не будут знать о том, что вы здесь были.

– Позвольте уж мне самому решить, стоит мне его защищать или нет, – сказал Макс.

– Слушайте, Макс. Вы, верно, думаете, что я вас хочу взять на пушку, – сказал Бэкли и повернулся к двери. – Так я вам сейчас кое-что покажу.

В дверях показался полисмен, и Бэкли сказал:

– Приведите их сюда.

– Сейчас.

В камере стало тихо. Биггер сидел на койке и смотрел в пол. Все это ему не нравилось; если можно было сделать что-нибудь для его спасения, он хотел, чтобы это было сделано его руками, а не чужими. Чем больше он видел, как для него стараются люди, тем опустошеннее он чувствовал себя. Он увидел, как полисмен широко распахнул дверь. Мистер и миссис Долтон медленно вошли в камеру и остановились; мистер Долтон, очень бледный, смотрел прямо на Биггера. Биггер испуганно приподнялся, потом снова сел, глядя перед собой широко раскрытыми, но невидящими глазами.

Бэкли поспешил им навстречу, пожал мистеру Долтону руку и, повернувшись к миссис Долтон, сказал:

– Я бесконечно сожалею, сударыня…

Мистер Долтон еще раз посмотрел на Биггера, потом перевел глаза на Бэкли:

– Он вам сказал, кто был его сообщником? – спросил мистер Долтон.

– Он только что в себя пришел, – сказал Бэкли. – Кроме того, у него теперь есть адвокат.

– Да, я буду защищать его, – сказал Макс.

Биггер увидел, что мистер Долтон бросил быстрый взгляд на Джана.

– Это очень неразумно, что вы не хотите назвать своих сообщников, Биггер, – сказал мистер Долтон.

Биггер внутренне весь подобрался и не отвечал. Макс подошел к нему и положил руку на плечо.

– Я сам поговорю с ним, мистер Долтон, – сказал Макс.

– Я совсем не хочу его мучить, – сказал мистер Долтон. – Для него же будет лучше, если он расскажет все, что знает.

Наступило молчание. Проповедник, держа шляпу в руке, медленно вышел вперед и остановился перед мистером Долтоном.

– Я… я проповедник слова божия, сэр, – сказал он. – И я глубоко скорблю о том, что случилось с вашей дочерью. Мне известны ваши добрые дела, сэр. Вы не заслужили такого горя.

Мистер Долтон вздохнул и сказал устало:

– Благодарю вас.

– Самое лучшее, что вы можете сделать, – это помочь нам, – сказал Бэкли, обращаясь к Максу. – Большое зло причинено двум людям, которые всегда пеклись о неграх больше, чем кто бы то ни было.

– Я от души сочувствую вашему горю, мистер Долтон, – сказал Макс. – Но смерть этого мальчика не поможет ни вам и никому из нас.

– Я хотел помочь ему, – сказал мистер Долтон.

– Мы думали послать его учиться, – слабым голосом отозвалась миссис Долтон.

– Знаю, – сказал Макс. – Но все это никак не разрешает основной проблемы, которая тут затронута. Этот мальчик принадлежит к угнетенному народу. Об этом нельзя забывать, даже если он совершил преступление.

– Имейте в виду, что я ни к кому не питаю злобы, – сказал мистер Долтон. – То, что сделал этот юноша, не должно отразиться на моем отношении к негритянскому народу. Только сегодня я отправил партию столов для пинг-понга в дар Клубу молодежи Южной стороны.

– Мистер Долтон! – вскричал Макс, стремительно подаваясь вперед. – Подумайте только, что вы говорите! Неужели, по-вашему, пинг-понгом можно удержать человека от преступления? Значит, вы все еще не понимаете. Даже гибель дочери ничему вас не научила. Почему вы не допускаете, что у других людей могут быть такие же чувства, как у вас? Разве вам пинг-понг мог бы помешать нажить состояние? Поймите, этому мальчику и миллионам таких, как он, нужна цель в жизни, а не пинг-понг…