Сын

Он знал, что великан мертв, еще до того, как тот повалился вперед и с мягким звуком ударился лбом о каменный пол.

Симон закрыл глаза.

– Симон, куда…

– В грудь, – сказал Симон и закашлялся, по консистенции мокроты поняв, что харкает кровью.

– Я вызову «скорую».

Симон открыл глаза и осмотрел себя. По груди расплывалось темно-красное пятно.

– Не успеем, бог с нею.

– Успеем, если только они…

Сонни вынул мобильный телефон, но Симон отвел его в сторону.

– Послушай… Я знаю слишком много об огнестрельных ранениях, ясно?

Сонни положил руку на грудь Симону.

– Так дело не пойдет, – сказал Симон. – Тебе надо бежать. Ты свободен, ты сделал то, что должен был.

– Нет, не сделал.

– Беги ради меня, – произнес Симон, сжимая руку мальчишки. Она была теплой и родной, как будто он сжимал собственную руку. – Ты закончил свою работу.

– Лежи тихо.

– Я сказал, что крот будет сегодня здесь, и он был. А теперь он мертв. Беги.

– Скоро приедут медики.

– Ты что, не слышишь…

– Если ты не будешь разговаривать…

– Это я, Сонни. – Симон заглянул в ясные мягкие глаза мальчишки. – Это я был кротом.

Он ожидал, что от потрясения зрачки мальчишки расширятся и чернота поглотит сияющую зеленую роговицу. Но этого не произошло. И он понял.

– Ты знал это, Сонни. – Симон попытался сглотнуть, но снова раскашлялся. – Ты знал, что это я. Откуда?

Сонни стер кровь с губ Симона рукавом рубашки:

– Арильд Франк.

– Франк?

– После того как я отрезал у него палец, он разговорился.

– Разговорился? Он не знал, кто я. Никто не знал, что мы с Абом были кротами, Сонни. Никто.

– Нет, но Франк рассказал все, что знал. Что у крота было кодовое имя.

– Значит, вот что он рассказал?

– Да. Кодовое имя Прыгун.

– Прыгун, да. Этим именем я пользовался, когда связывался с Близнецом. Так меня когда-то звал один человек, понимаешь ли. Только один. Так как же ты…

Сонни вынул что-то из кармана пиджака и поднес к глазам Симона. Фотография. На покрытой каплями крови карточке были изображены стоящие перед пирамидой из камней двое мужчин и женщина, все трое молодые и радостные.

– Когда я был маленьким, я часто разглядывал наш фотоальбом, и тогда я увидел этот снимок. И я спросил у мамы, кем он был, тот загадочный фотограф с интересным именем Прыгун. И она мне рассказала, что это Симон, третий друг. Что она звала его Прыгуном, потому что он бросался туда, куда никто другой не решался.

– И ты сложил два и два…

– Франк не знал, что кротов было двое. Но то, что он рассказал, расставило все по своим местам. Мой отец раскрыл тебя. И ты убил его, пока он тебя не сдал.

Симон заморгал, но из уголков глаз продолжала наплывать темнота. И все же сейчас он видел лучше, чем когда бы то ни было.

– И ты придумал план, как меня убить. Именно поэтому ты вышел со мной на связь. Ты хотел позаботиться о том, чтобы я смог тебя отыскать. Ты просто ждал меня.

– Да, – сказал Сонни. – До тех самых пор, пока я не нашел дневник и не понял, что мой отец тоже в этом участвовал. Что вас, предателей, было двое.

– Тогда все развалилось, и ты отказался от своего плана. Больше не за что было убивать.

Сонни кивнул.

– Так что же заставило тебя передумать?

Сонни посмотрел на него долгим взглядом:

– Твои слова. «Задача сыновей не в том, чтобы быть такими же, как их отцы, а…»

– …быть лучше их. – Симон услышал вдали полицейские сирены. Он ощутил ладонь Сонни на своем лбу. – Будь таким, Сонни. Будь лучше своего отца.

– Симон…

– Да.

– Ты умираешь. У тебя есть какое-нибудь желание?

– Я хочу, чтобы она получила мое зрение.

– А прощение, его ты хочешь?

Симон снова плотно сжал глаза и покачал головой:

– Я не могу… я не заслуживаю его.

– Никто из нас не заслуживает. Мы люди, когда грешим. Но мы боги, когда прощаем.

– Но я тебе никто, я чужак, забравший у тебя тех, кого ты любил.

– Ты не никто. Ты Прыгун, который всегда был рядом, но не попал на фотографию. – Мальчишка поднял полу пиджака Симона и положил фотографию в его внутренний карман. – Возьми с собой в путешествие, они – твои друзья.

Симон закрыл глаза и подумал: хорошо.

Слова сына эхом разносились по пустому церковному помещению:

– Все земные и небесные боги сжалились над тобой и прощают…

Симон посмотрел на каплю крови, только что упавшую из-под пиджака мальчишки на церковный пол. Он коснулся пальцем блестящей красной поверхности, увидел, как капля словно присосалась к кончику пальца, поднес палец к губам и закрыл глаза. Он смотрел на бурлящий водопад. Вода. Ледяная вода. Тишина, одиночество. И покой. На этот раз он уже не вынырнет на поверхность.

В тишине, наступившей после повторного прослушивания записи, Кари слышала, как беззаботно щебечут птицы за приоткрытым окном мясного ресторана.

Начальник полиции недоверчиво поглядывал на компьютер.

– Достаточно? – спросил Эре.

– Достаточно, – ответил Парр.

Адвокат Ян Эре вынул флешку и протянул ее начальнику полиции.

– Вы поняли, кто это говорит?