Сыграй со мной в любовь

— Рекомендации доктора, конечно, закон, и я не собираюсь их нарушать, — этот наглый врун, как пушинку, подхватил меня под ягодицы и усадил на себя, — но, помнится, пару лет назад кое-что тебе всё же не понравилось.

От собственного вида, того, как раскрытая, словно ракушка, сижу на сильной груди, и жадного взгляда синих глаз к щекам прилила кровь.

— Говорят, чтобы полюбить некоторые вещи, нужно попробовать дважды, — одним движением Дима стянул с себя маску. — Я задолжал тебе много чего, птичка. Не хочу ждать ни дня, чтобы начать отдавать долги.

Кадык на его горле дернулся, и я поняла, что сейчас не до шуток нам обоим.

— А если скажу, что ты мне ничего не должен? — я тоже сняла маску. Не хотелось больше никаких тайн и игр.

— Тогда я просто буду тебя благодарить, — широкие ладони стиснули мою попу и приподняли выше, почти в уровень горячих губ. — За дочку. За то, что ты моя. За то, что заставляешь меня любить эту грёбанную жизнь.

Не зная, куда деть руки, я зарылась пальцами в короткие мужские волосы. "Заставляю любить" — почти признание. Немного не то, о каком я мечтала, не всё равно сильное и важное. Важное для него, а значит — и для меня.

— Только не заставляй больше отвечать ни на какие вопросы, — сгорая от стыда и желания, я закрыла глаза. — Пожалуйста.

Обдавая дыханием, упругий язык прошелся по моему лону. Очертил круг вокруг клитора. Толкнулся внутрь, выбивая из моей груди первый глухой стон.

— И не собирался, — оторвавшись ненадолго, Дима, словно наркоман, втягивающий дозу, провёл носом по внутренней стороне бедра. — В некоторых вопросах я предпочитаю убеждаться лично.

* * *

Дима

Признать свое бессилие было трудно. В первый день я ещё пытался не превратиться в развалину. Хватало сил и на игры с Верой, и на споры с её настойчивой мамой, но на второй день меня срубило окончательно. Душевное состояние сравнялось с физическим.

О том, что телу может быть так хреново, я и не догадывался. Меня бросало то в жар, то в холод. Колошматило от лихорадки и головной боли. За вечер и ночь я столько раз умывался собственным потом, что и не сосчитать. Если бы не Лика, не знаю, как бы вообще выкарабкался из этой задницы.

Девчонка справлялась отлично. О помощи её никто не просил, да и не обязана была, особенно после всех моих упреков и подозрений. Но обида к ней словно не приставала. Вместо того, чтобы со спокойной совестью обчищать мой счёт, Лика мерила мне температуру, пичкала лекарствами и заставляла есть.

Она заботилась. Без просьб и расчета. Просто потому, что для неё это было естественно. На фоне этой заботы моя прошлая семейная жизнь казалась постановкой театра абсурда. Я, наверно, потому никогда и не болел. В моём успешном браке можно было лишь пахать. Вкалывать, будто в жизни ничего больше нет. Хотя…

Тогда, в общем-то, ничего и не было. Сейчас, глядя в затуманенные от наслаждения глаза моей пичужки, это стало ясно как день. Не было! Ни желания, сносящего крышу. Ни потребности ощущать другого рядом. Ни кайфа от того, как, пульсируя над губами, сжимается лоно, и дрожат на моих плечах пальцы.

Ни хрена не было! Даже в спорах с Ликой жизнь ощущалась сильнее, чем во время самого жаркого секса с бывшей женой. Как только дотянул почти до сорока и не спился от скуки?

Прошло всего три недели с приезда моих девчонок, а я, кажется, окончательно увяз.

* * *

С возрастом меняться сложно, привычки и ритм прирастают как вторая кожа, но, то ли последствие температуры, то ли целебный компот, на третий день я остался дома.

Жизнь в автоцентре продолжалась без меня. Системный администратор наладил удаленный доступ к видеокамерам, которым я так и не воспользовался. Страдающий от безделья Сева для профилактики вздрючил всю охрану и отправил мне отчёт, который я так и не открыл. Обалдевший от свободы, мой зам Роберт умудрился договориться об обслуживании машин с нашим банком, и начальник ремзоны Олег уже рвал волосы на заднице, не зная, как всё успеть и не растерять прежних клиентов. Но ни Роберту, ни Олегу я не выслал никаких указаний, оставив их сражаться друг с другом наедине.

Вместо работы мы втроем устроились на диване и, словно какой-нибудь сериал, начали смотреть на Ютубе оцифрованные диафильмы.

На экране сменялись картинки с историей про Простоквашино. На журнальном столике красовались нарезанные фрукты со шпажками. Никто никуда не спешил.

Самое странное дело, каким я когда-либо занимался в будние дни. Прежний я счёл бы подобное пустой тратой времени. Скукой смертной! Но сейчас звонкий хохот Веры и теплая ладонь Лики на моём плече не заставили бы променять это занятие ни на что другое на свете.

Никакая сила не убедила бы вернуться к работе в этот день, но после обеда, не дождавшись ответа почтой, директор нового автоцентра заявился домой лично. На его счастье, Лика укладывала на дневной сон Веру. После в моих планах было то, на что не хватило сил вчера — долгий ванильный секс. В нашем настоящем и прошлом его не было никогда, и сейчас моё физическое состояние как раз подходило, чтобы попробовать.