Сыграй со мной в любовь

Смотрю, как бывшая направляется к выходу из дома, напоследок оборачивается, одаривая меня очаровательной улыбкой и посылая воздушный поцелуй. Ну и дрянь.

Обнимаю Лику, которая для меня сейчас как якорь в безумном море. Прижимаю к себе, целую в макушку.

- Я люблю тебя. Прости, за то, что тебе пришлось сегодня вытерпеть.

- Я очень испугалась за Полину. Она была в шоке. Всё спрашивала…

- Об этой? – киваю в сторону двери.

- Да. – Лика молчит, но я понимаю, что именно могла спрашивать Пушинка.

- И что ты ей ответила.

- Сказала, что я её мама, и что я никогда ее не брошу.

Прижимаю мою любимую еще крепче.

Чёрт, кажется мне на самом деле безумно повезло найти свою половинку!

Теперь, главное – удержать!

Глава 38

Ужин я накрываю вместе с Нинель. Она молчит, губы поджимает.

Потом подходит ко мне, как-то так, неловко утыкается в спину, обнимая, причитает, благодарит за то, что я пришла в этот дом. И у меня сразу глаза на мокром месте.

- Ну, что вы… не надо… Я… все хорошо! Все будет хорошо!

Потом наша помощница сквозь зубы костерит Инну, ругает, на чем свет стоит, но так, тихо, чтобы только я слышала.

Алексей в этот момент наверху, с Пушинкой. Не знаю, что он ей говорит, да, наверное и не хочу знать. Это тяжело в любом случае.

Хотя некоторые слова Инны оставили шрамы в моем сердце. Нет, не про то, что я малолетняя дрянь, которая семью разбила. Про то, что… Про то, что Алексей сам лишил её ребенка! Как она может так говорить после всего? Как?

Я же видела её тут в день рождения нашей лапушки. Если бы она хотела! Если бы она была хоть сколько-нибудь матерью! Она бы пошла к ней! Привезла подарок, хоть самый скромный! Поздравила бы… Мать, если это мать, не смогла бы пройти мимо ребенка даже не взглянув!

А все эти разговоры о том, что Алексей сам виноват и это он сделал все, чтобы забрать дочь – я это понимаю. И, может, на его месте я поступила бы так же.

Мы ужинаем почти в тишине. Полинка, обычно веселая, ковыряет в тарелке с любимыми макаронами. Мне страшно, она ведь только-только выздоровела, вдруг снова заболеет? Спрашиваю, как она поиграла, взяла ли новый уровень? Полина молча соскальзывает со своего стула и идет ко мне. Я не сразу понимаю, что она хочет. Забирается на колени, обнимает. Тихо шепчет на ушко:

- Моя мама. Никому не отдам. Только моя.

- Конечно, милая, только твоя.

- Нет, - тихонько говорит Лёша, - еще и моя. Она наша общая, да Пуш?

- Ага! Общая и самая любимая, да, пап? Ты… ты уже кольцо-то ей подар-рил? Чего она ходит без кольца? И платья по-ра выбирать уже!

- Все будет, малышка, и кольцо, и платья! – Алексей вымученно улыбается, а я понимаю – до кольца и платья теперь еще сложнее добраться.

Укладываем Полину, остаемся одни. Он ведет меня на террасу. Туда, где мы сидели перед первой ночью, той самой…

О террасе у меня, правда, остались только романтические воспоминания.

Мы пьем чай, едим яблочный штрудель с мороженым. Ему нравится меня кормить, а потом слизывать капельки мороженого с губ, подбородка, шеи… он специально их роняет, я знаю…

- Малышка, я решу все проблемы, правда. Быстро решу. Это в моих интересах. Я… очень хочу всего этого…

- Чего?

- Кольцо. Предложение. Свадьбу. Чтобы вы с Пушинкой вместе выбирали платья.

- А тебе смотреть нельзя!

- Я в курсе.

Он дает мне очередную порцию сладкого, чтобы потом прижаться к моим губам.

- Еще хочу, чтобы мы обвенчались. Хочу тебя навсегда.

Почему-то после этих слов сердце сбивается, начинает выдавать какой-то совсем ненормальный ритм. И горло сжимает. Сильно. Я тоже его хочу, навсегда.

Вспоминаю, как увидела впервые, как смотрела на него во все глаза, как называла Джеймс Бонд, как… как мучительно хотела, чтобы он обратил на меня внимание.

- Я твоя навсегда.

И мы забываем про чай, про штрудель, про визит его жены, про разводы и суды, про все на свете. Даже про то, что на террасе нельзя заниматься любовью. Можно. Иногда, когда очень хочется, можно!

Тем более… она выходит на задний двор, она высокая, нас тут не могут увидеть те, кто за забором, ни охранники, ни Нинель, ни Полинка, которая спит в своей комнате… И потом, мы осторожно, аккуратно.

Просто… такая дикая жажда друг друга, что нет сил никуда идти.

- Я хочу тебя в своей постели. Так сильно…

- Я… мы… можем попробовать… - да, наверное, мне уже все равно. Все дурные воспоминания забыты. Их нет!

Мне просто очень хорошо. И на террасе. И в его спальне. Волшебно.

Так, что срываются все заслонки, запреты, внутри жарко, вязко, словно меня наполняет чувственная карамель. Срываюсь вниз, падаю, и взлетаю. Кричу, не могу сдержаться. Он ловит каждый крик, каждый вздох, стон. Повторяя бесконечно: «любимая моя, любимая, любимая» … Фейерверк распадается на миллионы звезд в небе. Раскрываюсь, принимая всё, растворяясь без остатка. Потом лежу, чувствуя, как стекают слезы, попадают в уши, щекотно и немного смешно.

- Почему ты плачешь?

Не могу ему сказать, но почему-то у меня внутри очень четко формируется мысль о том, что после такого обычно точно появляются дети…

Хочу этого. Мучительно. Дико. Очень.

Пару дней все, кажется, возвращается на круги своя.