Сыграй со мной в любовь

А потом телефонный звонок, и ее реплика, мол, приезжай как сможешь. Я, дурак, подумал – отпускает, это же хорошо?

Отпускает! Да она просто боится привязывать. Боится, что я снова сотворю какую-нибудь дичь… предам. А я, вместо того чтобы зацепиться за её мольбу, за слова о том, что она меня ждет, выгребаю себе отсрочку. Потому что тоже боюсь.

Я, взрослый мужик, боюсь приехать и снова натолкнуться на этот арктический лед в ее глазах…

Тащусь зачем-то на это долбанное мероприятие.

И, конечно, по закону подлости попадаю в дебильнейшую ситуацию с какой-то тупой куклой, которой пиар нужен.

Не успеваю домой доехать, как звонит Инна, орет как потерпевшая, что я полный кретин, если променял Лику на эту пустышку силиконовую.

Чёрт, понимаю, что если мою физиономию в сети увидела бывшая, то и Лика вполне себе может увидеть. И какова будет её реакция предсказать сложно.

Собираюсь за пять минут, прыгаю в тачку. До Питера по новой платной трассе я могу домчать за несколько часов. Утром буду там.

Буду с Ликой. Рядом.

Решаюсь позвонить перед выездом на скоростное шоссе. Беру в придорожной забегаловке крепкий кофе – удивлен, но сварено на славу.

Пью. Набираюсь смелости. Звоню.

И опять натыкаюсь на стену.

Ей все равно.

Чёрт… твою ж… все равно! А как же слова, которые сказала несколькими часами ранее? Что ждет? Что любит?

- Не ревнуешь, потому что тебе всё равно, да?

- А если да?

Так значит? Значит всё равно? Отлично, родная! Сейчас я приеду и покажу, насколько тебе всё равно! Всю ночь буду доказывать, что тебе плевать на меня, пока сознание не потеряешь от силы этого «всё равно»!

Допиваю кофе, забираю приготовленный для меня еще один стакан в специальной термокружке.

- Лика, я еду к тебе, слышишь? – не говорю, рычу! - Нам надо поговорить. Я больше не могу так. Просто не могу! Я…

Дикий удар, скрежет железа, от неожиданности роняю телефон, обжигаюсь кофе, выплеснувшимся на руку из плохо закрученной крышки.

Поворачиваюсь, чтобы увидеть впечатавшуюся в столб новенькую иномарку. В ней подростки, почти дети. Твою ж дивизию!

Оглядываюсь – у кафе я, и еще пара крепких мужиков, явно не из местных. Не раздумывая бросаемся на помощь, кто-то выносит из кафе огнетушитель.

Машина загорается, но мы успеваем спасти этих юных камикадзе.

У них различные травмы, больше всех пострадал как обычно не водитель, а тот, кто сидел рядом.

Я понимаю, что вытаскивая их мы могли усугубить состояние, но если бы не вытащили – парни тупо сгорели бы в этой консервной банке.

Все происходит быстро. Минут двадцать прошло после моего разговора с Ликой.

Бегу к своему внедорожнику, телефон так и лежит на асфальте. Признаков жизни не подает.

Плевать.

Прыгаю в машину, стартую. Всего несколько часов и я буду с ней.

И уже выясню, наконец, всё! Не дам уйти от ответа.

Если ей так плохо, если она себя обманывает, говоря о любви – что ж, придется как-то с этим бороться. Завоевывать. Отвоевывать. Я готов.

Отпускать не намерен. Пусть не надеется!

Я, конечно, обещал дать ей свободу. Но сейчас думаю, что демократия нам в этом деле ни разу не помощник.

У меня будет строгий диктат. Она моя любимая и всё! Я хозяин в доме. Я для того, чтобы содержать, поддерживать статус, выполнять приходи.

На руках носить. О любви шептать!

Именно!

Мимо пролетают покосившиеся домики и неожиданные замки нуворишей, заснеженные поля и какие-то речушки, хвойные леса и аккуратные станции.

У дома я ближе к рассвету.

Понимаю, что все отдыхают, но у меня есть ключи.

Странно, что в окне горит свет. Лика полуночничает?

Мне это на руку.

Захожу тихонько, вижу её, сидящей на кухне. Уронила голову на сложенные руки. Плачет? Спит? Почему тут?

И дикая радость током по венам выплясывает.

Меня ждала!

Она меня ждала!

Ликую, в эйфории пребываю, но очень аккуратно и тихо, стараясь не разбудить.

Любуюсь. Какая же она у меня крохотная, хрупкая. Нежная.

Смотрю молча, наверное, минут пять, может дольше.

Лика неожиданно открывает глаза, собирается потянуться, упирается взглядом в моё лицо. Резко подрывается и почти сразу падает в мои объятия.

Вжимается, впечатывается в моё тело и всхлипывает тихонько…

- Лёша… ты… ты…Это ты?

Малышка моя, любимая!

Держу, как уникальную драгоценность. Надышаться ею не могу. Лижу шейку нежную, носом втягиваю аромат любимой. А она…

- Я, родная, я! Я, слышишь? И всегда буду я! Не дам тебе уйти, не позволю, слышишь? Люблю тебя. Так сильно, что меня одного на двоих хватит. Легко.

Прижимаю еще крепче, стараясь обласкать каждый уголок ее сладкого тела.

- Лика клубника, любимая моя…Сладкая.

- Лёшенька… ты… живой…

- Что? – не понимаю, о чем она.

А Лика всхлипывает опять. Слезы по щекам дорожками влажными, веки припухли… Почему плакала? И смотрит, как будто привидение увидела, а не … не мужа.

- Что, Лика?

- Я… я думала, ты в аварию попал. Боялась, что тебя уже нет… пыталась тебе дозвониться – ты недоступен. Друзей твоих на ноги подняла, они тебя там ищут сейчас… Господи…

- Что? – для меня это шок. – Почему?