Читаем Сыграй ещё раз, Сэм полностью

Однако недооценить его — или хуже, обмануть — могло стоить жизни. Однажды Большой Джули Слипак, президент Благотворительной ассоциации ресторанных служащих, дочерней организации, полностью принадлежащей «Корпорации С. Горовиц», попытался выдернуть тысчонку-другую из кучи, по праву принадлежавшей боссу. Изобличенный в злоупотреблениях, Джули пробовал спасти свою шкуру воплями, пока Солли не положил этому конец, выхватив пистолет, который всегда носил на брючном ремне, сунув его Джули в рот и спустив курок, таким образом заткнув крикуна навсегда. Солли сделал это на глазах своего адвоката — такова была мера безнаказанности, которую он чувствовал, устраивая дела.

— Мальчики, — сказал Солли над трупом лицемера, — для всех вас это должно стать уроком. Даже не пробуйте брать то, что принадлежит мне!

Сегодня Рик видел, что Чокнутый Русский склонен пооткровенничать: босс курил сигару — маленькая поблажка, которую он время от времени себе позволял. Обычно Соломон Горовиц не курил и не пил, и хотя глатт-кошер [79]дома не соблюдал, приближался к нему, насколько позволял аппетит. Расстегнув жилет, Солли удобно расположился за своим дальним столом.

Как обычно, Тик-Так Шапиро неподалеку прикрывал Солли спину.

Рик хотел заговорить о Лоис — по крайней мере, затронуть тему; он любил Солли как отца, но Лоис любил совсем не как сестру. Однако никто не отменял предписания Соломона, не велевшего никому из парней встречаться с его дочерью.

Рик покосился на Тик-Така и подумал, уж не читает ли громила мысли. Если кто и мог шепнуть Солли, что Рик и Лоис сдружились чуточку плотнее, чем Горовиц позволял… Уже не впервые Рик вспомнил о Большом Джули.

Солли виду не подавал, даже если и питал подозрения насчет Риковых притязаний на Лоис. Вместо этого его повело на один из любимых предметов, а именно — скрижали славы великих манхэттенских гангстеров-евреев и собственную роль последнего могиканина. Подобно одному французскому королю, после себя Солли видел только потоп.

Среди великих был Квёлый Бенни Фейн с его отвислым веком. И Большой Джек Зелиг, с дурацкой соломенной шляпой, которую он носил не снимая. И Луис Кушнер, который застрелил Кида Пипетку прямо в полицейской машине! И величайший из всех, Монк Истмен, с его голубями и кошечками, который даже был на фронте! [80]Господи Иисусе, вот были еврейские гангстеры в прежние времена!

Рик Бэлин слыхал эти имена и прежде. Все детство слышал рассказы об их подвигах — например, о том, как банда Монка, прозванная в честь ее главаря (который когда-то был Эдвардом Остерманном) Истменами, [81]схватилась с парнями с Пяти углов, которых вел Пол Келли (на самом деле он был итальянцем по фамилии Вакарелли). Они подняли такую пальбу на перекрестке Ривингтон и Аллен-стрит, что усмиряли их не меньше двух сотен копов, а шматесы, [82]которые обдуривали простаков в штос в вечной тени надземки, разбежались по щелям и, наверное, целых три часа не возвращались к своему занятию.

Воспоминания у Солли всегда начинались с историй о Квёлом Бенни, прозванном так из-за какого-то нерва в щеке или еще чего: нерву пришел капут, а щека обвисла и впредь нередко становилась причиной потасовок, избиений и пальбы, когда кто попало позволял себе произнести ненавистную кличку. Дальше память Солли живо проскакивала через конец столетия к событиям более-менее современным, а завершал он рассказ благословением исчезающему роду настоящих гангстеров еврейской веры, таких ребят, что могут, глазом не моргнув, стоять лицом к лицу с ирландцами и макаронниками и никому не спустят насмешки.

Рик неизменно слушал Солли, навострив уши и с блеском в глазах. Всякий раз, когда Рик возвращался домой, в унылую необжитую квартиру на 182-й Западной улице, его уважение к Соломону Горовицу росло с каждым лестничным пролетом. И каждая ступень темной лестницы, провонявшей жареной рыбой и вареной капустой, казалась ему шагом прочь от той жизни, о которой он мечтал, шагом назад, к Кристи-стрит, за которой уже маячили корабль, штетл [83]и Галиция. Мать довольно порассказала ему о своем детстве в Галиции, жутком краю угольных шахт и (по крайней мере, в ее изложении) казаков, так что возвращаться в Восточную Европу Рику совсем не хотелось. Париж, думал он, ему больше по вкусу.

— Солли, а вы никогда не хотели завязать? — спросил Рик.

— Завязать? — рассмеялся Горовиц. — Шутишь, что ли?

— Ну а почему нет? — упорствовал Рик.

— Я объясню тебе почему, умник, — рявкнул Солли. — Я тебе скажу, что значит легальный бизнес. Это копы с протянутыми руками, обдирают как липку мистера Московица со Второй авеню. Это политики из Таммани, которые нахлобучивают ермолку и высиживают шиву [84]по тем, кого даже не знают, а потом требуют твой голос. Это когда открывают новый притон в веселом квартале вместо церкви или школы. — Солли презрительно плюнул. — Вот что такое легальный бизнес. — Он наклонился к своему протеже. — Завязать… Я не мешуге. [85]

В углу хрюкнул Шапиро.

Перейти на страницу:

Похожие книги