Сумерки в этот вечер обычным порядком сгущаться не желали. Они уплотнялись со страшной скоростью, словно подстегивая меня: быстрее, солдат! Спеши собрать свой кровавый урожай, пока не ждут тебя, пока никто не знает, что ты есть. Ты волею судьбы получаешь значительную фору — для ворогов ты кошмарный фантом тьмы, поле брани в твоей власти!
Нащупав в заборе с тыльной стороны металлическую заслонку, я поставил коробку на землю и принялся осторожно расшатывать стальные штыри, вбитые в землю для крепления заслонки. Я вообще-то стараюсь быть оригинальным при исполнении различных акций, но в данном случае пришлось повториться — под давлением обстановочных факторов. Это я не про заслонку, а по поводу рыжего зверя с банками на хвосте. В свое время я уже развлекался подобным образом. Дело в том, что абреки для пущего спокойствия держат в усадьбе двух беспородных собак. Горцы привыкли, что на пастбище их покой охраняет целая свора четвероногих, и, будучи в долине, не изменяют этой привычке. С этими лохматыми двортерьерами я не знаком, а объяснить им, что я являюсь фактическим хозяином данного подворья и пришел восстановить историческую справедливость, полагаю, будет весьма проблематично. Стрелять в них рискованно: сумерки, собака гораздо менее статична, чем человек, — целиться намного труднее, тем более их две. Один неудачный выстрел, и шуму будет — вся округа сбежится. Нет, мы поступим по-другому. Я тут в свое время пытался соорудить бассейн, да все руки не доходили. Единственное, на что меня хватило, это завезти трубы да продолбить отверстие в заборе. А оккупанты, видите ли, данное отверстие заслонкой заделали, чтобы кабыздохи не убежали — человек тут не пролезет. Ничего — мы сейчас это дело поправим…
— Рррр? — послышалось за забором вопросительное рычание. — Гав-гав? — Как видите, моя конспирация идеальной оставалась совсем недолго — как раз до того момента, пока чуткие уши собак не обнаружили присутствие постороннего в охраняемой зоне.
— Сейчас, ребята, — один секунд, — пообещал я и, поднатужившись, выдернул второй штырь. Заслонка шлепнулась в снег. Из проема тотчас же показалась собачья морда и сверкнула в сумеречном свете белозубой пастью, вполне недвусмысленно оборотившись ко мне. Вторая псина, не сориентировавшись в габаритах, попыталась протиснуться в отверстие с первой особью, и на секунду обе они застряли, злобно рыча и взвизгивая. — А вот! — горячечно шепотнул я, выдергивая рыжего за шкирку из коробки и предъявляя псам для опознания. — Нравится?
— М-м-м-мао!!! — рявкнул рыжий, мощным рывком выворачиваясь из моей руки и устремляясь по улице прочь с оглушительным грохотом.
— Ауоввв-ррр!!! — истошно взвьши собаки, как пробки вылетая из заглушки, и, мгновенно утратив ко мне интерес, помчались вслед за котярой.
— Ну вот и славненько! — облегченно выдохнул я, просовывая голову в отверстие и прислушиваясь к шумам во дворе — показалось, что скрипнула входная дверь.
Нет, не показалось — кто-то вышел на крыльцо и окликнул часового по-чеченски:
— Ай, Беслан? Что за шум?
— Кошка, — неожиданно рядом ответил молодой голос — я замер и медленно втянул голову обратно, взяв на изготовку один из штырей, который оказался довольно увесистым. — Собаки за ней на улицу убежали. Через дырку убежали.
— Как убежали? Там же заслонка! — выразил недоумение мужик на крыльце. — Ну-ка сходи посмотри.
— И так иду, — недовольно огрызнулся молодой голос. — Я что, по-твоему, сам не знаю, как службу нести?! Если такой умный — иди сам охраняй. Тоже мне, командир нашелся!
— Я за старшего остался, — неуверенно напомнил тот, что на крыльце. — Ты слушаться должен. Смотри — скажу Аюбу, что ты не слушаешься!
— Стукач! Чтоб у тебя печень вытекла… — раздался сердитый шепот возле самого отверстия. Спустя пару секунд из отверстия показалась голова в вязаной шапке.
— Ва-а… — едва успела вымолвить голова, увидев меня, — я не дал развить дискуссию: чуть сместившись назад, тотчас же подцепил эту голову штырем под подбородок и резко рванул на себя вверх. Послышался характерный хруст, от которого все нутро мое невольно передернуло, затем раздался какой-то утробный бульк — и тело незадачливого часового осталось лежать без движения, прочно закупорив отверстие в заборе.
— Ай, Беслан! — позвал мужик с крыльца. — Ты чего там застрял?
Подняв над забором загодя припасенное зеркальце, я обозрел двор: с этой стороны дома никого не было, из-за угла изливался свет фонаря, и в этом свете медленно плыла струйка сизого дымка. Ленивый командир, курит на крыльце, сходить за угол и посмотреть, чем занят часовой, — не желает. Ну и спасибочки, нам только этого и надо.
Перемахнув через забор, я быстро забросил автомат убиенного часового за спину, сунул в карманы куртки два запасных магазина, забрал десантный нож с ножнами, висевший на поясе погибшего, и, взяв пистолет на изготовку, пошел вдоль стены дома.
— Ай, Беслан! — досадливо воскликнул тот, что на крыльце. — Ты там что — уснул? Хватит дурака валять, иди сюда — я замерз уже!