Sword Art Online. Том 11. Алисизация. Поворот

Юджио знал, что, если будет отвечать на все завуалированные оскорбления, на тренировку не останется времени, поэтому сделал вид, что не услышал издёвки, и спокойно ответил:

— Добрый вечер, курсант Антинус. К сожалению, вы правы, сегодня мой сосед…

Вдруг его перебил пронзительный голос второго ученика:

— Какая грубость! Ты должен обращаться к господину Райосу «старший курсант»!

Юджио не без раздражения повернулся к парню с пепельными уложенными лаком волосами, одетому в бледно-жёлтую форму, и поклонился:

— Конечно, курсант Жижек. Примите мои извинения.

Его собеседник вмиг обозлился и шагнул вперёд.

— Твоя грубость не знает границ! Ты должен называть меня курсантом-кандидатом! Или ты смеешь пренебрегать славной историей и традициями нашей акаде…

— Ну-ну, Гумберт, ничего страшного, — похлопал своего товарища по плечу курсант в красном. Тот тут же замолчал и отступил на шаг.

Как нетрудно догадаться из разговора, парень с пепельными волосами по имени Гумберт Жижек имел звание курсанта-кандидата — это означало, что в иерархии курсантов его место было вторым. В свою очередь, блондин Райос Антинус занимал первое место, к которому прилагался титул старшего курсанта. Иными словами, Райос унаследовал звание, которое ещё два месяца назад принадлежало сопернику Кирито в той памятной битве, Воло Ливантину.

Если Воло производил впечатление невозмутимого военного, то Райоса окружал блеск аристократизма, но в бою они вели себя почти одинаково. Это было вполне закономерно для двух мечников высоконоркийского стиля. И всё же Юджио с трудом мирился с тем фактом, что Райос, которого лестно можно было описать как человека изысканного, а нелестно — как коварного, овладел искусством твёрдого смертоносного клинка на том же уровне, что и Воло.

Когда Юджио поделился этими мыслями с Кирито, тот ответил, что сила учеников-аристократов наполовину состоит из самоуверенности, которая воспитывается в них с рождения. Райос, который близко не мог тягаться с Воло в уважении к фехтованию и усердии на тренировках, имел намного большее самомнение.

— Именно поэтому, — заявил Кирито, — меч Райоса обладает такой неприятной тягучей тяжестью.

— Но ведь самоуверенность — то же самое, что гордость, разве нет? Если они такие гордые, почему опускаются до мелочных оскорблений? — возразил тогда Юджио.

— Гордость нужно подтверждать перед самим собой, — ответил Кирито после недолгих раздумий. — Другое дело самоуверенность. Я не сомневаюсь, что Райос и Гумберт взрастили её, сравнивая себя с другими. Вот почему они постоянно пытаются самоутвердиться за счёт нас, простолюдинов, к тому же из глубинки. Ведь если они перестанут унижать окружающих, вся их драгоценная самоуверенность тут же рассыплется.

Юджио тогда не до конца понял запутанные слова Кирито, однако уяснил: каждый раз, принимая близко к сердцу издёвки Райоса и Гумберта, он укрепляет их самоуверенность и делает их сильнее.

Конечно, у него появился соблазн и самому вести себя с ними вызывающе и заносчиво. Однако в отличие от своего напарника, Юджио не умел различать ту тонкую грань, за которой начинаются нарушения школьных правил, да и вообще не любил сеять семена раздора. Поэтому прямо сейчас Юджио немного пожурил себя за скромность, ограничился поклоном и пошёл в угол зала.

Белые, полные Жизни доски из деревьев столичного леса с каждым шагом словно впитывали в себя неприятные чувства Юджио. Центория состояла сплошь из каменных домов, и он высоко ценил этот зал за возможность в кои-то веки ощутить аромат свежей древесины.

«Может, у Райоса и Гумберта уже в детстве были личные учителя фехтования, зато я в Рулиде семь лет бил топором по Гигас Сида две тысячи раз в день. Пускай мне не хватает уверенности в себе, но есть гордость. Да, я размахивал не мечом, но всё-таки…»

За время раздумий он добрался до брёвен для самостоятельных тренировок возле западной стены зала. Их заменили одновременно с полом, поэтому сейчас на них не было ни единой вмятинки.

Обеими руками Юджио взял меч из платинового дуба, направил его вверх, чуть наклонив вперёд, и сосредоточился на дыхании.

— Ш-ши! — выкрикнул он, опуская занесённый меч.

Удар пришёлся по правой стороне снаряда — вздрогнули самые глубины бревна тридцатисановой толщины.

Насладившись приятной отдачей, Юджио отступил на шаг и ударил бревно слева. Затем снова справа. Слева. Примерно через десять ударов он позабыл обо всём, кроме бревна, меча и собственного тела.