Своих не сдаем!

Девушка, совсем молодая, наверное, и семнадцати еще нет. Красивая, хоть и вид у неё, какой-то весь потрепанный и истасканный, как будто она несколько недель не выходи из запоя. Волосы взлохмачены и торчат в разные стороны. Из одежды – на ней длинный сапоги «ботфорты», весьма скудные трусы и короткий топ, одетый на голове тело, в том смысле, что лифчика под топом нет. В одной руке пистолет Макарова, а в другой спортивная сумка.

– Вы, чё, мля глухие?! Вам, что было сказано? Руки вверх! Еще пара сек и вентиляцию насверлю в бошках! – я немного отполз в сторону, чтобы, хоть как-то, укрыться за стоящим рядом столбом.

– Не стреляйте! – громко крикнул парень. – Мы сдаемся!

«Ксюха» упала на пол, парень скинул рюкзак на землю и, подняв обе руки вверх, сделал шаг вперед.

Бах! – неожиданно громко, прогремел, близкий пистолетный выстрел. Парень, громко, вскрикнул и упал на колени… девушка, стоявшая сзади него, мгновенно подскочила и, захватив шею раненного в захват, приставила к его голове ствол пистолета. Под правой ногой парня растекалась лужа крови.

– Еще шаг и я стреляю! – визгливо закричала девушка. – Не подходите, иначе я его убью! Дайте мне уйти!

Посмотрев в сторону Деда, я убедился, что он надежно укрыт за большой цветочной клумбой, которая совершенно не понятно, как здесь оказалась.

– Ты, что совсем обкурилась? – громко крикнул я. – Ты же ему ляшку прострелила. Как теперь ты его тащить будешь, он же в три раза тяжелее.

– Не подходите! – не унималась девушка и продолжала кричать: – У меня заложник, я требую, чтобы вы меня пропустили!

– Дура, бросай ствол и поднимай руки. Нам твой бой-френд побоку. Хочешь стрелять, стреляй, мы плакать не будем.

– На, получай! – девушка, ударив ногой, оттолкнула от себя парня и вскинула руку, с зажатым в неё пистолетом, в нашу сторону.

Выстрелить она не успела, пули, выпущенные из моего пистолета-пулемета и пули из автомата деда, синхронно попали в тело девушки, отбросив её назад.

– Не стреляйте – жалобно прошептал парень. – Мне нужна помощь. Перевяжите меня, пожалуйста.

– Эй, чего там у вас? – из-за забора высунулась довольно улыбающаяся рожа Гриши. – О! А, вот и две не достающие особи. А, мы тут с ног сбились, все не можем понять, куда еще два злодея подевались.

Пока Дед перевязывал подранка, я осмотрел трофеи. Улов оказался очень богатым. Автоматные подсумки были набиты золотыми украшениями: цепочки, серьги, кулоны, браслеты, часы, крестики и еще много чего, а вот автоматных рожков не были ни единого. Этот дурила, выбежал с единственным автоматным рожком, который был примкнут к автомату. В сумке, которая лежала рядом с застреленной девушкой оказались деньг… много денег. Толстые пачки, перетянутые резинками. Доллары, евро, российские рубли и украинские гривны. Деньги был разложены по номиналу.

Разгрузку с золотом, я нацепил на себя, а сумку с деньгами кинул на заднее сидение. Захаров перелез, через забор и начал допрашивать пленного. Рана на его ноге оказалась очень плохой – пуля выпущенная, практически в упор перебила кость и порвала кровеносные сосуды. Наложенная повязка быстро пропиталась кровью. Дед наложил еще один слой бинта и перетянул ногу, чуть выше раны. Оставив Захарова наедине с пленным, мы с Дедом перегнали машину к главным воротам пакгауза. Рядом с гнездом бандитов толпились люди, многие с любопытством тянули шеи, пытаясь разглядеть подробности. Когда наша машина подъехала к толпе, люди благоразумно расступились, давая возможность заехать внутрь.

Нас встретил Испанец, выглядел он вполне довольным и счастливым – возле его ног стояло несколько картонных ящиков. Внутри одного ящика были разномастные бутылки с алкоголем, а в другом – деревянные коробки с сигарами и блоки сигарет.

– Видал?! – Испанец, вытащил одну из бутылок. Судя по этикетке это было вино, Массандровского винзавода. – Разлив сорок шестого года. В магазине, такая бутылка стоит, почти шестьсот баксов. Ох, и знатный мы гешефт взяли. Ты только загляни внутрь, это же не лабаз, а мечта контрабандиста.

Рядом с большими воротами, которые вели внутрь склада лежали трупы убитых при штурме бандитов. Их стащили в одно место и, рядком, разложили на земле. Десять трупов, из них более менее целых, всего шесть, остальные, представляют собой кровавое месиво, с оторванными конечностями и выпущенными наружу кишками. Все верно, на войне смерть, редко бывает красивой, обычно, она так и выглядит – отвратительно и непрезентабельно.