Своя рыба и река

Дорогим родителям с любовью

Прощание - дело всегда нелегкое, трудное, даже тягостное. Если ты, конечно, не железный, не деревянный, не бесчувственный, а живой человек, то сердце у тебя болит.

С кем человек прощается, когда уезжает, кому "до свидания" говорит? С родными, естественно, с друзьями, если таковые имеются, со знакомыми. С родными местами, с землей, с огородами, которые дали ypoжай, с горами, по которым бегал и хаживал не раз, с рекой, на которой рыбку ловил не для наживы, а для души. Прощаешься со всем тем, что тебе дорого, что называется родиной.

А прощаешься всегда так, как будто уезжаешь навсегда. Со слезами в горле, хоть и виду не показываешь. Потому что уезжаешь далеко и надолго, и неизвестно, когда еще приедешь. А если приедешь, сохранится ли все в должном порядке, в котором ты все оставляешь, будет ли все на месте, будут ли все живы и здоровы? Ничего не поделаешь, такова жизнь, всякое может случиться, или сам не вернешься, сгинешь, неизвестно где голову сломишь, или вернешься - да никого уже не застанешь. Не дай Бог, страшно подумать.

Вот так и я уезжаю... Собираю свои нехитрые пожитки, беру подарки, которые мне дают, - сало, варенье, помидоры, не столько ради того, чтоб с голоду не пропасть, сколько для души и поддержания духа, потому что все это - свое, родное, домашнее, которое ни в одном магазине ни за какие деньги не купишь.

И грустно мне, очень и очень грустно. Потому что единственное, что поддерживает человека в этой жизни, если ты не иван не помнящий родства, это его родина. И самые родные и близкие тебе люди, немолодые уже и даже совсем старенькие, - родители, которые глядят тебе вослед и плачут... И даже отец плачет, а раньше не плакал. И грустно мне, и светло одновременно, потому что я их люблю, и родину свою люблю, и любовь неизбывна в сердце моем.

ЕЩЕ О РОДИНЕ

Родина - понятие емкое. Родина - и малая есть, и большая, великая. А малая родина в сердце может до невозможных пределов расширяться, тогда и большая родина в ней легко умещается. Им в сердце места хватит. Так великое в малом сберегается.

А если есть у человека какое добро, то всегда находятся те, кто хочет его обобрать, ограбить. И среди своих на родине есть люди нехорошие, которые не по правде живут, но эти не так страшны, потому что они все-таки вроде как свои. А особенно те опасны, которые - не наши, а - пришлые, которые к нам в Россию с умыслом приехали, у них законов вообще никаких не существует.

Так вот, я им всем, врагам тайным и явным, а особенно - пришлым, чужакам, которые нас догола ограбить приехали и душу нашу выпить, так хочу сказать:

- А ну-ка вон отсюда! Наша - родина! А ваша - проклятая чужбина! Уезжайте, укатываетесь к себе, там живите! А нам не мешайте! Мы никого не трогаем и к нам не лезьте! Никому родину не отдадим!

И еще:

- А то как двинем в лоб кулаком, никому мало не покажется! Полетите к себе за моря, за океаны, в пропасти свои бездонные, пока там не сгинете и не издохнете!

Они же человеческого языка не понимают, с ними только так и можно разговаривать: криком и силой. Потому что нельзя терпеть, чтобы кто-нибудь на родину покушался.

АЛЕНКА

К маме моей знакомая зашла, подружка детства, когда-то они рядом жили, за речкой, в куклы играли. А может, и не играли в куклы, некогда было играть. Да и кукол у них тогда не было. А если и играли иногда, то в тряпочки, в лоскутки.

Вообще-то знакомая в церковь пришла, тут рядом недавно церковь открыли... Помолилась там, утешилась, и по пути к маме зашла, поговорить да отдохнуть, ноги у нее сильно болеть стали, ходить тяжело.

А сама - говорунья хорошая, пока сидит, отдыхает, все говорит, говорит, смеется... И мама посмеивается, она тоже поговорить любит. О нынешнем говорят, прошлое вспоминают, какие-то детские забавы, охают, ойкают, а обоим уже по семьдесят лет с годком, детям - по пятьдесят и внуки взрослые.

Поговорили так, посмеялись грустно, прослезились, где надо, а потом знакомая про Аленку историю рассказала, трогательную очень.

- Соседка как-то прибежала - в руках цыпленок, маленький еще, в пуху, кое-где перышки. Спрашивает: "Ваш?" Мы поглядели. "Да нет, не наш, наши уж большие". - "Чей же тогда? На улице подобрала. Или кошка притащила, или еще чего..."

А он, бедный, уже голову на бок свесил, зевает, не хочет жить. Видим, совсем животинка погибает. Что делать? Жалко, взяли к себе, стали выхаживать. Дали из пипетки лекарства, поставили в углу баночку с водой, пшена насыпали. И он оклемался, ожил. Стал попискивать, потихоньку зернышки поклевывать. Ну, раз стал с нами жить, надо ему и имя придумывать. А сам то он небольшой еще, не определить - петушок или курочка. Ладно, назвали его Аленкой.