Своя гавань

Когда генерал Сен-Доменга вместе со второй волной десанта оказалась на берегу, Алжир был похож на сущий ад. И тому была масса причин. Во-первых, «психическое оружие»… На идею сделать из обычных ракет исчадия ада Мартина натолкнула достаточно свежая для него история с русскими «катюшами». Ведь когда Красная армия впервые применила это оружие против вермахта, не самые трусливые в мире германские солдаты бежали с позиций, наложив полные штаны. Естественно, кто уцелел. Ракеты такой мощи Мартин пока создать не мог: не те материалы. Но вот прицепить на корпуса ракет неширокие металлические кольца с отверстиями различного диаметра — всегда пожалуйста. Кольца, понятно, усиливали рассеивание и заметно снижали радиус поражения. Но при полёте эти ракеты издавали такие жуткие звуки, что и самому изобретателю становилось не по себе. Не говоря уже о том, как пачкали штаны даже тёртые жизнью пираты, коим пришлось осваивать новое оружие на полигоне. А в конце траектории, когда прогорал порох в трубке, взрывалась «боеголовка», начинённая зажигательной смесью — «адским ромом». Много, понятно, не пожжёт, но кое-какой пожар вызовет… Во-вторых, ужас, охвативший защитников города, передался и во дворы. Пищали от страха многочисленные дети, причитали старухи. Рабыни-христианки, даже не передать, до какой степени обрадованные явлением мстителей, дрались с изнеженными хозяйками, словно кошки, и палками гнали их из домов. Если вовсе не резали их кухонными ножами. По улицам бегали истошно оравшие, ополоумевшие женщины. Пираты из десанта второй волны ловили этих женщин и тут же срывали с них украшения. Правоверные мусульманки, для которых хождение с непокрытой головой было сродни богохульству, начинали пронзительно верещать, стоило заморским гостям нечестивой пятернёй содрать с них шёлковый хиджаб.[28] Не говоря уже о золоте. Но пираты Мэйна не обращали на их визг никакого внимания. Подумаешь! Благородные испанки, когда с них сорвёшь драгоценное колье или браслет, визжат точно так же. У алжирок, действительно похожих на ходячие ювелирные прилавки, оперативно изымали тяжёлые ожерелья, браслеты и кольца, кое-кому из них порвали мочки ушей в стремлении непременно добыть ажурные золотые серьги. И если их не насиловали, то только потому, что генерал Сен-Доменга снова объявила свой излюбленный приказ о немедленной казни за подобное непотребство. Затем орущих и рыдающих мусульманок, лишившихся золота и — главное! — чадры, сгоняли на площадь.

На ту самую площадь рынка Бадестан, где их мужья наверняка ещё вчера присматривали себе рабынь-наложниц. Женщины пронзительно голосили, оповещая мир о своём позоре, обливались слезами и призывали потерявшихся детей. Дети в свою очередь ревели во весь голос от ужаса, когда злобные кафиры вытаскивали их из домов и гнали всё туда же, в Бадестан… А где же доблестные воины ислама и отцы обширных семейств? Испуг испугом, а с врагами из плоти и крови, которые с саблями в руках, можно и подраться. Но пираты Мэйна первым делом прорвались к тюрьме у рабского рынка, где в совершенно невыносимых условиях содержались захваченные в последних набегах пленники-христиане. Беспощадно вырезав довольно сильную охрану тюрьмы, пираты открыли ворота… Кстати, это была третья причина превращения некогда цветущего мусульманского города в ад. Освобождённые мужчины-пленники числом около полутора тысяч набросились на алжирцев с такой яростью, что пиратам даже пришлось их сдерживать. Иначе они разорвали бы и алжирских женщин с детьми.