Своя гавань

Два года прошло, а я до сих пор не могу смотреть на голландца без неприязни, хотя у Эли сие увлечение давно минуло. А теперь этот француз. Де Граммон. Небольшого роста, жилистый, некрасивый и неопрятный. Удивительный хам и негодяй. Присоединился к нам за две недели до выхода эскадры в море. Ещё более удивительно, что Эли согласилась принять его в эскадру. Хотя лично у меня сложилось впечатление, будто на его «Ле Арди» разводят свиней. Грязь и «ароматы» соответствующие. Мы уже забыли о подобных вещах, а здесь — будто заглянули в своё собственное прошлое. Недавнее прошлое. Эли даже изволила подпустить Граммону шпильку: «Ваш фрегат, шевалье, можно выставить в первую линию без опасения, что он будет по дороге съеден крысами?» Вы полагаете, француза это смутило? Ничуть. Его даже не смутила перспектива подчиняться приказам дамы. Его взгляд… Никогда не понимал, почему столь наглый взгляд способен привлекать женщин. Граммон пробыл в Сен-Доменге всего две недели, а о его победах на любовном поприще пошли легенды. Эли… Я всем существом чувствую её неприязнь к этому французу. К его грязи и наглости. Но в то же время она восхищается его дерзостью, необыкновенной удачей и бесстрашием. Эли вообще восхищается всем необыкновенным. Я ощутил это в первую же ночь. И не придумал ничего лучше, кроме как проявить свою ревность ответной страстью. «Я не знала, что ты такой ревнивый, мой милый», — сказала она. «Я не думал, что моя жена способна увлечься негодяем, дорогая», — ответил я. «Ты не находишь, что у нас с ним многовато общего? — спросила Эли. — Он фантастически удачлив, ни черта не боится, точно так же имеет в виду больших шишек… Мы даже внешне похожи, заметил?» «Нет, милая, — ответил я, немного подумав. — Этот француз действительно обладает всеми перечисленными качествами и в самом деле похож на тебя как близкий родственник. Если бы не его французский длинный нос, выглядел бы твоим родным братом… Но если ты способна любить других, то он любит только себя. На мой взгляд, разница очевидна». По-моему, я сказал банальность: Эли и без меня прекрасно видит, что это за птица. Но я ничего не могу поделать с её натурой. Ревностью я только всё испорчу. Остаётся ждать и надеяться на скорейшее выздоровление моей милой, ибо эти её увлечения очень напоминают мне обычную простуду.

Лишь изгнав французов и взвалив на себя бремя государственных забот, дон Иниго понял, перед какой пропастью стоит остров.