Свои

— Ничего себе «торопишься», — ответила она. — Мне двадцать четыре. Переспать все готовы, а замуж только он предложил.

— А кто он?

— Мишка из «Заготзерна».

— Знаю. Толстый такой.

— Ничего, со мною похудеет, — пообещала Маша. — Так что будем считать это последней гастролью. На той неделе в пятницу у меня регистрация, а в воскресенье свадьба.

— До свадьбы еще есть время, — сказал я.

— До свадьбы нет, а после свадьбы, наверное, будет. — Она вздохнула.

— Ты чем-то недовольна? — спросил я.

— Может, еще и распогодится, — неопределенно ответила она.

— Не понял.

— Да я с Мишкой уже полгода живу. И за полгода у меня было только один раз. А с тобою за один раз два раза.

— Ты скажи ему, чтобы он не торопился, — посоветовал я.

— Смотри какой ученый, — удивилась она. — Давай все-таки выпьем шампанского. За мою свадьбу.

Она достала бутылку шампанского. Я снял фольгу, раскрутил проволоку и, придерживая пробку, которая начала выдавливаться, открыл шампанское без шума, разлил шампанское в банки из-под кабачковой икры. Мы чокнулись, выпили, закусили шоколадом.

— Ты куда собираешься поступать? — спросила Маша.

— Еще не знаю.

— Иди в офицеры, — сказала Маша. — Из тебя хороший офицер получится.

— Как определяешь?

— Из тебя вообще хваткий мужик должен получиться. И дерешься ты с первого класса. Говорят, никому не уступаешь. А сейчас весь Красногородск гудит, что ты наподдал сыну самого секретаря райкома. И молодец. Их бить надо. Вообще, тебя уважают.

— Кто? — спросил я.

— Да бабы. Все хозяйство ведешь. Тебя в пример ставят. Правда, говорят, заносчивый очень. Не всегда здороваешься.

— Буду здороваться, — пообещал я.

— Мне пора домой, — сказала Маша. — Жених уже ждет.

Я помог закрыть магазин, сумка ее оказалась тяжелой.

— Ты ее не дотащишь, — сказал я. — Что в ней, кирпичи?

— Консервные банки. Лосось, шпроты. Готовлюсь к свадьбе.

— Я донесу до твоего дома.

— Не надо, чтобы нас видели вместе.

— Да ладно, никто ничего не подумает. Я же еще школьник.

— Ну, спасибо.

Я донес ей сумку. Она поцеловала меня на прощание. Это был первый благодарный поцелуй женщины.

Теперь я знаю, что первый сексуальный опыт запоминается на всю жизнь. Еще долго с каждой новой женщиной я буду вспоминать трех своих первых женщин. Мне, наверное, повезло. Первые мои женщины приняли меня с такой страстью и раскованностью, что я еще долгие годы сравнивал их с другими женщинами. В те годы скованность и даже каменность женщины в сексе считались чуть ли не хорошим тоном, и самые страстные обязательно демонстрировали неопытность и пассивность. Мне повезло, я начинал с нестандартными женщинами. Теперь, когда я взрослый и очень опытный, могу посоветовать всем женщинам: будьте раскованными. Позволяйте себе все, чего хочется вам и вашим мужчинам. Мужчины запоминают и любят только таких.

ПОСЛЕДНИЙ ДЕТСКИЙ ПЕРИОД

Мне не очень запомнились последние месяцы перед окончанием средней школы. Вера приходила ко мне, и к весне мы с ней освоили еще восемь позиций, некоторые очень неудобные, и после прохождения этого курса я никогда ими не пользовался. Остальные Вера осваивала без меня, вернее, с кем-то другим. Если она ставила цель, то всегда добивалась ее.

«Не моя» Маша вышла замуж. Я долго не ходил в магазин, а когда пришел, увидел, что она беременна.

— Может быть, это твой, — сказала она, поглаживая живот.

Некоторое время я в это верил, но когда она родила, понял, что ребенок все-таки не мой. Она родила в апреле девочку, а от меня должна была бы родить в июне. Я не уверен, что девочка — дочь заготовителя, но девочка, потом, естественно, девушка оказалась красивой, рыжеволосой. Заготовителя перевели в Псков с повышением. Через много лет, зайдя в Пскове в универсам, я увидел юную рыжеволосую Машу за кассовым аппаратом, за соседним аппаратом сидела тоже Маша, тоже рыжеволосая. Мать и дочь работали в одной смене. Они, конечно, меня узнали. Маша попросила ее подменить. Мы обнялись и расцеловались. Маша явно затянула свой поцелуй — пусть увидит как можно больше народа, что она знакома и целуется с известным артистом. Она заставила меня пройти в служебные помещения, познакомила с директрисой универсама, молодой, четкой и суховатой женщиной в хорошем костюме, красивой и спортивной. Маша суетилась, куда-то побежала. Я попросил разрешения закурить.

— Вы с Машей знакомы еще по Красногородску?

— Да, — подтвердил я, увидев, что директриса делает подсчеты, я это всегда определял по почти незаметному торможению взгляда и еще менее заметному шевелению губ, это остается с детства, когда учатся считать.

— Но ее дочь — не моя дочь.

— Вы умеете читать мысли?

— Нет, только выражения лиц.

— Я всегда считала, что актеры в основном не очень умны, теперь я переменю свою точку зрения.

Не меняйте. Если есть талант, ума надо немного. Когда я учился в Институте кино, то очень умных актеров переводили на режиссерское или киноведческое отделение. Актеры умны своей наблюдательностью. Они же — лицедеи.