Свой выбор (СИ)

— Ты доволен своей палочкой, мой мальчик? — мягко спросил директор. — Я много лет дружу с Гарриком Олливандером. Он рассказал мне, что тебе подошли сразу две палочки.

Поттер неопределенно пожал плечами.

— Могу я взглянуть на твою палочку, Гарри? — спросил директор.

Мальчик оглянулся и удивленно уточнил:

— Зачем?

— Как я понял со слов моего дорогого друга, другая палочка выбрала тебя первой, — пояснил Дамблдор. — Но ты остановил свой выбор на второй. Уверен, что она тебе подходит?

— Более чем, — немного нахмурившись, ответил Поттер.

— Ну… ты сам сказал, что узнал о волшебном мире совсем недавно. Не думаешь, что мы, старшие маги, знаем чуть больше. И можем посоветовать то, что для тебя лучше? — добродушно пожурил студента Альбус.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — вмешался Филиус. — Я прекрасно вижу на занятиях, что палочка Гарри прекрасно ему подходит.

Директор в открытую скрипнул зубами. Вмешательство Флитвика испортило пусть довольно грубоватую, но все же попытку Альбуса переиграть происходящее в свою пользу.

— А та… я не уверен, что она мне подходит, — добавил Поттер. — Я могу ею пользоваться, но она… странная. Да и направленность магии… Та палочка предназначена совсем для другого.

— Для чего же? — улыбаясь снаружи и закипая внутри, спросил Альбус.

— Она предназначена для боевого мага, — немного подумав, ответил мальчик. — Подойдет тому, кому предстоит много сражаться. Аврору в будущем, например.

— Вот как? — улыбнулся Дамблдор. — А ты разве не хочешь стать аврором? Твой отец выбрал эту стезю.

— Нет, — без раздумий ответил Поттер. — Это не мое. Я хочу стать артефактором!

— О! — воскликнул Флитвик. — Многие представители твоей семьи, Гарри, были артефакторами. И у твоего отца был талант в этой области. Мне до сих пор жаль, что он бросил развивать свои способности.

Альбус едва не клацнул зубами. Разговор вновь ушел в сторону от нужной темы. Ничего не выходило.

Когда мальчик выбрал другой факультет, не повелся на уловки и не попался в расставленные для него ловушки, Дамблдор не переживал. Он верил, что еще сможет направить мальчика по верному пути. Но теперь, познакомившись с ним поближе, внезапно понял, что все будет гораздо сложнее, чем представлялось. Особенно раздражало то, что мальчик не смотрел директору в рот и не робел перед ним.

«Ну, ничего, — решил директор. — У меня еще есть время!»

На днях Альбус планировал наведаться в банк и повлиять на гоблинов, чтобы те поскорее закончили с проверкой Фонда Мальчика-Который-Выжил. У Дамблдора уже закончились имеющиеся средства, а новые мантии, которые он планировал прикупить к Рождеству, стоили весьма прилично. Да и по прошлым заказам его подгоняли с оплатой. И никого не впечатляло имя Великого и Светлого Волшебника.

Глава 42. Ход Дамблдора. часть 3

Снейп не вмешивался в то представление, которое разворачивалось в кабинете директора Хогвартса. Да и никто не обращал на него внимания. Зельевар давно научился сливаться с обстановкой без каких-либо чар. Без этого он не стал бы одним из самых лучших шпионов. А то и самым лучшим, ведь, в отличие от многих других, он все еще был жив.

И как истинный шпион, Северус умело читал истинные эмоции людей. Даже Дамблдора, хотя тот всегда прикрывался от любого сканирования. Снейпу хватало и того, что Альбус контролировать не мог. Но, к своему удивлению, волшебник стал свидетелем тому, как Дамблдор едва контролирует мимику.

Да, тот почти ничем не выдавал истинные эмоции. Почти. И этого почти Снейпу этого было более чем достаточно, чтобы понять, что директор неимоверно раздражен и разочарован. И это не могло не поразить зельевара.

Но было и то, что удивляло гораздо больше. И это была сама беседа между Дамблдором и Поттером. Наблюдая за ними, Северус все больше и больше недоумевал.

Конец 1981 года для Снейпа сложился тяжело. После гибели Лили зельевар ни на что вообще не обращал внимания. Он в тот момент будто умер вслед за ней. И его не то что Гарри Поттер, его вообще ничего не интересовало. Возможно, именно поэтому Северус довольно легко перенес недолгое заточение в Азкабане — он просто не заметил его, настолько оказался погружен в себя, в свое горе.

Потом, уже в Хогвартсе, зельевар полностью ушел в работу, чтобы как-то заглушить свою боль. И его не трогало то, что происходит во внешнем мире. И уж тем более его не волновал сын Джеймса Поттера.

О мальчике в 1981-1982 писали довольно много, но лишь как о Герое магического мира, а не как о живом человеке. Его жизнь мало волновала окружающих, пытавшихся вернуться к нормальной жизни. А потому, услышав от Дамблдора, что Гарри Поттер цел и здоров, многие о нем более и не вспоминали. Говорилось ли хоть в одной статье, что директор стал его опекуном или нет, но данный факт всем казался очевидным. И всем казалось, что Великий и Светлый — идеальный опекун для Героя.