Свой в своей стране (СИ)

Кириллов А. Б.: Предварительно. Сначала я должен был для него кое-что сделать. Кое-что, кроме той экспертизы. Она входила в сделку — но уже стала не главной. За неё он дал мне всего лишь деньги.

Следователь: Он сказал, что именно ему ещё будет нужно?

Кириллов А. Б.: В самых общих чертах. Он дал мне координаты старого военного аэродрома, километрах в ста от города. Сказал, что мне нужно будет до июля проверить дорогу туда и быть готовым к встрече одного маленького борта.

Из личных записей Харитоновой С. П

*место хранения — основной фонд Музея освоения околоземного пространства

28 июля

По дороге до Ебурга случился очень важный разговор.

Начиналось всё буднично: мы обсуждали какую-то фигню, вроде темпов строительства дорог. Иван начал задвигать про свой бизнес. Впрочем, это было довольно интересно, все заслушались. Не уверена, что всё им сказанное было правдой — но говорил здорово.

А потом Даниил вдруг задал ему провокационный вопрос. Такие на стримах задают обычно, ради хайпа, когда удалось затащить на канал какого-нибудь селебрити.

— Ради чего ты всё это делаешь? — спросил он.

Иван сначала нахмурился. Я поначалу решила, что он пошлёт «стримера» куда подальше, но нет. Он ответил:

— Ты про работу, про бизнес? Для денег, в основном, конечно. Ну и стараюсь по возможности удовольствие получать, когда что-то выходит, как надо.

— У тебя сейчас больше денег, чем ты сможешь потратить за несколько жизней, если будешь жить примерно так, как сейчас, — заметил Даниил, — не думал остановиться?

Прикольно, как Иван это всё дело воспринял. Походу, с ним раньше никто так не разговаривал — я прям видела, как он исследует новые для себя ощущения.

— Думал, — ответил он после небольшой паузы, — но не выйдет ничего. Ты справедливо говоришь, что денег у меня достаточно. Я стал слишком жирным куском. Если я остановлюсь сейчас — меня схрачат и не подавятся.

— Получается, надо бежать изо всех сил только для того, чтобы оставаться на месте?

— Это цитата откуда-то? — Иван поднял бровь.

— «Алиса в стране чудес», — пояснил Даниил.

— Жизнь есть движение, — решила вставить я.

Вообще мне нравится умничать, когда это уместно. Люблю разрушать стереотипы.

— Движение ради движения? — не унимался Даниил.

— А хотя бы и так, — кивнул Иван, — всё, что с нами происходит интересного, происходит в движении.

— Ясно, — кивнул Даниил.

Я уже решила было, что он успокоился. Отвлеклась на пейзаж за окном. А там было красиво: ярко светило солнце, дорога шла вдоль какой-то речки. На песчаной косе загорал народ. Я вдруг подумала, что и сама безумно хочу окунуться… ощутить прохладную воду, расслабиться, не думать ни о чём…

Я потрясла головой. Всё-таки вся эта история с Добрым здорово выбила меня из колеи. Раньше я вроде не склонна была так раскисать… что же поменялось?

— Что будет дальше? — спросил Даниил, — ты хочешь пойти выше?

— Куда? — ухмыльнулся Иван, — в политику? Да ну его…

— Политика — это продолжение экономики, — заметил Даниил.

— Верно то верно, — Иван вздохнул, — но не хочу я.

— А почему? Ведь это ещё больше власти. Возможностей. Денег. Ещё больше безопасности, которую ты ищешь и ценишь.

Я прям дыхание затаила. Даниил шёл по грани: мало кому нравиться, когда кто-то начинает копаться в душе. А тот делал это так непосредственно и беззастенчиво, будто имел на это полное право.

Иван в этот раз думал дольше обычного. Пару раз даже оторвал правую руку от руля, чтобы почесать подбородок.

— А знаешь… я, кажется, понимаю, почему не хочу, — наконец, произнёс он.

— Почему?

— Чтобы быть политиком — надо чётко представлять себе будущее. Давать его картину, и себе и людям. Ты согласен?

— Безусловно, — кивнул Даниил.

Я обратила внимание, что Игорь, спутник Даниила, тоже внимательно, затаив дыхание наблюдает за разговором. Мы с ним вдвоём занимали заднее сиденье.

— А я его не вижу, — Иван пожал плечами, — в советские времена было принято мечтать о светлых временах для всего человечества. Это был такой очень расплывчатый образ, но эмоционально насыщенный. Как-то люди умудрялись жить ощущением направления — а не самим направлением, понимаешь? Потом вдруг произошёл переворот в сознании… очень быстро, будто смена магнитных полюсов. Знаешь, я хорошо помню это время. Конец восьмидесятых. Когда потускневшая картинка будущего социальной справедливости вдруг сменилась новой. Когда непонятное «счастье для всех» вдруг превратилось в «счастье для тебя лично». Это было… захватывающе. Предвкушение свободы, до которого, оказывается, рукой подать. Возможность делать такие вещи, которые были совершенно немыслимы раньше: покупать дорогие машины. Вещи. Летать по всему миру. Иметь столько денег, что их невозможно потратить…

Он прервался, погрузившись в свои мысли.

— А потом? — продолжал Иван, — что случилось потом?