Свой среди своих

Помимо четырех «лимонок» с ввернутыми запалами, в карманах жилета обнаружились два полных сорокапятизарядных магазина к пулемету Калашникова, шесть снаряженных обойм к пистолету «глок», россыпь длинных «олимпийских»[2] патронов для снайперской винтовки с отполированными вручную пулями и небрежно завернутый в промасленную бумагу двухсотграммовый брусок «семтекса»[3], напоминающий бледно-зеленый пластилин.

– Зашибись, – констатировал Кроликов, обозревая сие богатство.

Стоявший за его спиной командир боевой группы спецназа ФСБ в чине майора засопел.

– Непорядок…

– Я это заметил, – причмокнул подполковник и посмотрел на табличку, украшавшую дверь шкафчика. – «Гражданин Маэстро»… Ну-с, и где сей гражданин сейчас?

– Маэстро! – рявкнул невысокий широкоплечий командир группы, оборачиваясь в сторону двери в приспособленную под кухню маленькую комнатку на восьмом этаже здания УФСБ на Литейном, 4.

– Нет его! – откликнулся невидимый дежурный.

– А где он?

– В буфет пошел!

Майор повернулся к Кроликову:

– Привести?

– Не надо. Сами ему всё объясните, – отмахнулся подполковник. – И попросите его в следующий раз хотя бы запалы из гранат вывинчивать. А то ведь взлетим на воздух. – Кроликов тяжело вздохнул. – К чертовой матери…

– Объясню, – прорычал командир боевой группы.

– Пойдемте дальше. – Длинный и худой, как жердь, подполковник двинулся в сторону решетки, закрывающей вход в оружейную комнату.

Майор быстро выкрутил запалы из лимонок, сунул их себе в карман вместе с пластидом и поспешил следом за Кроликовым.

* * *

Егор посмотрел в висящее на стене приемной зеркало, поправил галстук, быстро провел расческой по короткому ежику волос на голове и нажал на ручку двери.

– Вызывали, товарищ подполковник? – Мальков переступил порог кабинета начальника отдела.

– А-а, Erop! Проходите. – Славящийся своей вежливостью подполковник Рыжиков, всегда и всюду обращавшийся к своим подчиненным исключительно на «вы», даже если те годились ему в сыновья, досыпал из маленького пакетика сухой корм в плавающую на поверхности воды рамку и задвинул крышку аквариума. – Красавцы, да?

Занятая охотой за высушенными дафниями стайка барбусов никак не отреагировала на слова начальника седьмого отдела ИАС[4] и метнулась вверх, к кормушке.

– Красавцы, – согласился Мальков. Аквариумов в огромном, оклеенном темно-зелеными обоями кабинете Анатолия Викторовича Рыжикова было всего три.

В одном, имеющем форму шара и стоящем слева от стола, жили полосатые барбусы, во втором, пятидесятилитровом кубе, скрытом под сенью искусственной пальмы, обитали всегда немного сонные каменные сомики, а в третьем, напоминающем древнегреческую амфору, резвились ярко-алые меченосцы и королевские гуппи. Дома у подполковника под аквариумы была отведена отдельная комната, где он проводил большую часть своего свободного времени и которую супруга Рыжикова, хирург-офтальмолог, профессор из Первого медицинского института, и две его великовозрастные дочери в шутку называли «рыбоводческим совхозом».

Мальков подозревал, что в его назначении в отдел Рыжикова был скрытый смысл, утаенный от него суровым усатым кадровиком, но подтвердить или опровергнуть свои подозрения не мог.

Хотя фраза «Старлей Мальков из отдела Рыжикова…» неизменно вызывала у знакомых с подполковником сослуживцев легкую улыбку.

Анатолий Викторович увлекся разведением аквариумных рыбок еще в далекой юности, случайно попав на выставку во Дворец культуры имени Кирова, когда вместе с ватагой одноклассников прогуливал урок математики. Потом были журфак университета, приглашение на работу в органы госбезопасности, «распределение» в газету «Вечерний Ленинград», четвертый факультет Минской Высшей школы КГБ, практика в Вильнюсском управлении и регулярные смены мест службы от Владивостока до Киева, пока наконец Рыжиков снова не очутился в родном городе. И все эти годы он ни разу не изменил своей привязанности к разноцветным рыбешкам, перетаскивая в багаже десятки разборных аквариумов, упаковки песка и мелкого гравия, завернутые во фланелевые рубашки и полотенца керамические модели крепостей, перевязанные бечевкой стопки специальной литературы и коробки с компрессорами.

По прибытии к новому месту службы Рыжиков первым делом выяснял адрес клуба аквариумистов и спустя очень короткое время становился одним из самых ярких его членов. Ибо профессионал он был крепкий, умел прорабатывать огромные объемы информации и выявлять закономерности, невидимые большинству окружающих его людей.

Многие сотрудники не понимали, почему столь ценный кадр, как Рыжиков, все время перебрасывался из одного Управления в другое. В КГБ, а потом и в ФСК-ФСБ не принято переводить человека с места на место без серьезных на то оснований. Чем дольше сотрудник работает на одном месте, тем лучше, тем он крепче врастает в структуру подразделения и тем больше от него проку. А «летунами» обычно становились либо опера, заваливавшие свой участок работы, либо блатники из партноменклатуры.