Свой путь

– Добро пожаловать на дануевскую землю! – громко объявил Маховиков. – Хлеб, как говорится, и соль.

Чин тут же нацепил дежурную улыбку:

– Дорогой Иван Иванович, позвольте представить вам мистера Теренса Хайтакера, атташе по культуре из посольства Соединенных Штатов. Мистер Хайтакер, это председатель исполкома города Дануево.

Переводчица, не переставая улыбаться, залопотала по-английски. Председатель пожал руку сначала атташе, потом переводчице, а после попал в клешню министерского чина.

– Ты что, мать твою так, здесь устроил? – негромко, но с чувством сказал чин, пока американец отрывал кусочек каравая и окунал его в солонку. – Нас едва «Скорая» на перекрестке не сбила.

– К-как? – пролепетал Иван Иванович. – А гаишники?

– Гаишники проскочили на красный свет, и тут прямо у нас перед носом «Скорая» – с сиреной, с мигалкой! Ладно, водила у меня грамотный, вовремя среагировал!

– Виноват, – хрипло ответил Маховиков. – Виновные будут наказаны.

– Да на кой хрен мне твои виновные! Неужели трудно перекрыть одну улицу в городе?!

– Оу! – воскликнул атташе. – Отшын фкусно! Вери гуд!

– Иди, принимай гостя, – смилостивился чин, и Маховиков на ватных ногах пошел к атташе.

– Ну, как говорится, соловья баснями не кормят, – сказал он. – Прошу отобедать с дороги, а уже потом, как говорится, приступить к осмотру достопримечательностей.

Маховикова предупредили, чтобы обстановка была как можно непринужденнее. В зале накрыли шведский стол, «отцы города» пришли с женами и взрослыми детьми, которые заранее получили инструкции, как именно непринужденно себя вести. Выпив шампанского и закусив тарталетками, Маховиков повел гостей знакомиться с лучшими людьми города.

– Это директор нашего завода, Федор Михайлович…

Атташе, выслушав перевод, на плохом русском спросил:

– Достоевский?

– Нет, Чехов, – ответил ему чин из министерства.

Все засмеялись, только директор завода недоуменно смотрел на Маховикова.

Иван Иванович шикнул:

– Смейся, дурак, это шутка. Какая ему разница, Чехов ты или Иванов.

– Но я и есть Иванов, – обиделся Федор Михайлович.

– Смейся, гнида, – поддержал Маховикова чин.

Директор кисло улыбнулся.

Маховиков, чувствуя приближение катастрофы, продолжил знакомство и выдохнул только после того, как все лучшие люди закончились. Все рассосались к столам, образовали несколько групп якобы по интересам и негромко переговаривались между собой, то и дело посматривая на атташе – не идет ли он к ним?

Спиридонов стоял неподалеку от председателя, чина и атташе с переводчицей, выжидая удобный момент. Тот не преминул возникнуть в образе официанта с шампанским. Когда переводчица взяла бокал, Степан неуловимым движением подтолкнул женщину под локоть, и вино выплеснулось на министерского чина.

– Ой, я сейчас вытру! – засуетилась переводчица.

– Не надо, – процедил чин и попросил Маховикова: – Иван Иванович, проводи-ка меня, где можно переодеться.

Председатель горисполкома с обреченным видом увел столичного гостя, чтобы тот мог вволю напиться его крови. Спиридонов, переводчица и атташе остались предоставлены друг другу.

– На столе у окна, кажется, бутерброды с икрой, – сказал Степан.

– Где?

Спиридонов указал направление.

– Только на меня не берите, у меня панкреатит.

– А при панкреатите нельзя? – удивилась женщина.

– Мне даже чаю нельзя, – пожаловался Степан, и женщина ушла за бутербродами.

Оставшись наедине с американцем, Спиридонов вытащил из кармана снимок и обратился к Хайтакеру:

– Господин атташе, вам что-то говорит такой стиль фотографии?

Атташе с любопытством взял любовно оформленный портрет Таисии и громко присвистнул:

– Святое дерьмо! Это настоящий Миленький?!

Спиридонов кивнул и спрятал фотографию в карман пиджака.

– У меня есть целый чемодан.

– Вы хотите продать эти работы?

– Сто тысяч американских долларов – и чемодан ваш.

– Это несерьезный разговор.

– Более чем. Я понимаю, что у вас сейчас нет таких денег, но и у меня этот чемодан не при себе. Я могу оставить этот чемодан в Москве, в камере хранения на одном из вокзалов, после того как вы найдете способ передать деньги.

– Простите, я правильно понимаю, что вы сотрудник КГБ?

– Правильно.

– Нас могут застукать, и вы пожалеете.

– А могут не застукать, и тогда пожалеете вы. Решайтесь, или я буду распродавать коллекцию по одной фотографии уже без вашего участия.

В это время вернулась переводчица с бутербродами:

– Господин Хайтакер, красная икра!

Атташе поблагодарил и взял с тарелки бутерброд. Тут же появился министерский чин в новом пиджаке и красный как рак председатель горисполкома.

– Не скучали? – спросил чин. Похоже, он уже стравил все свое недовольство и теперь пребывал в самом приподнятом расположении духа.

– Мы икру едим, – ответила, жуя, переводчица.

– Я всегда говорил: чтобы не сболтнуть чего лишнего, рот должен быть занят, – чин подмигнул переводчице, и она чуть не поперхнулась.

Банкет продолжился. Алкоголь наконец всех расслабил, послышались смех, шутки, министерский чин с Маховиковым уже вовсю травили похабные анекдоты, держа друг друга за пуговицы.