Свой почерк в режиссуре

Эту лекцию я хочу начать сразу с показов. Я, собственно, давно намеревался показать вам эти фрагменты, потому что, мне кажется, это очень важно — понять, как разные режиссеры снимают одну и ту же сцену, увидеть, в чем, собственно, разница между режиссерскими подходами, и реально почувствовать, что такое режиссура, чем один выдающийся режиссер отличается от другого.

Сегодня попробуем это рассмотреть на примере «Гамлета».

Почему «Гамлет»?

Ну, во-первых, это одна из величайших пьес во всей мировой драматургии. И немудрено, что ее постоянно экранизируют. Если вы заглянете в IMDb (International Movie Database), — а я настоятельно рекомендую вам пользоваться этим замечательным справочником, — вы найдете более семидесяти экранизаций. Плюс как минимум столько же, если не больше, различных вариаций на тему «Гамлета».

Интересно, что великая французская актриса Сара Бернар играла Гамлета. Ей в то время было пятьдесят два года. И одна из первых экранизаций «Гамлета» — это фильм с ее участием, снятый в тысяча девятьсот двенадцатом году. Но, к сожалению, он полностью не сохранился.

Почему «Гамлета» так много экранизируют?

Потому что каждое новое поколение хочет своего «Гамлета». Видимо, это та история и тот герой, которые обязательно вызывают отклик у зрителей, у молодых людей прежде всего.

Причем «Гамлеты» существуют совершенно разные: некоторые режиссеры вообще переводили все в современность — лет пятнадцать назад я видел в Америке прекрасного «Гамлета», где Клавдий — крупный бизнесмен, нефтяной магнат, то есть вся шекспировская история полностью сохранена, только все действие перенесено в сегодняшний день. Короче говоря, это действительно потрясающая драматургия, и поэтому для любого режиссера всегда безумно интересно к ней прикоснуться, а каждый хороший актер мечтает сыграть Гамлета. Иногда эта мечта реализуется, иногда нет.

Давайте попробуем посмотреть первый фрагмент, потом обсудим. Первая экранизация, о которой пойдет речь, — это такой классический «Гамлет» Лоуренса Оливье, великого английского артиста и режиссера, который не только поставил своего «Гамлета», но сам же его и сыграл.

Я хочу, чтобы вы посмотрели две сцены: одна сцена с Офелией и одна — известный монолог «Быть или не быть», пожалуй, самый знаменитый монолог во всей мировой драматургии.

(Идет демонстрация фрагмента.)

Почему я выбрал именно этот монолог?

Потому что на самом деле любой монолог — это очень трудная для кино вещь. Тем более он такой длинный и такой сложный, что найти для него органичное и убедительное кинематографическое решение совсем не просто. Поэтому мне и хочется, чтобы вы посмотрели, как разные крупные режиссеры решали именно эту сцену.

Что сделал Лоуренс Оливье?

Если мы обратимся к шекспировскому подлиннику, то в пьесе происходит следующее: Полоний и Клавдий используют Офелию как ловушку. Они подговаривают ее, чтобы она походила с книжкой в руках, а сами прячутся, чтобы подслушать, как будет вести себя Гамлет. Они хотят лишний раз убедиться, что Гамлет безумен. А Гамлет, не зная об этом, входит и размышляет над тем, что ему вообще делать, как ему жить дальше, быть или не быть. И заканчивается монолог тем, что он видит Офелию, и происходит та сцена, которая здесь идет вначале. То есть Лоуренс Оливье поменял эти сцены местами.

С какой целью он это сделал, я могу только догадываться, у меня нет никакой информации на эту тему. Думаю, что ему хотелось как бы «оторвать», вырвать из контекста этот значительный монолог, а не вписывать его в общую сцену. Ему хотелось, чтобы это происходило, как вы видели, на выразительном фоне бушующего моря. Как вы заметили, Оливье довольно конкретно подходит к экранному решению монолога — Гамлет у него вынимает кинжал и уже готов себя убить, но в какой-то момент, вроде как бы случайно, роняет кинжал, и вопрос решается сам собой: Гамлет будет жить и будет бороться.

В конце своего монолога Гамлет произносит, может быть, самое значительное из всего, что он здесь говорит. Вот его слова: «Трусливыми нас делает раздумье». Помните, это уже в самом конце?

По-английски, это — to lose the name of action, то есть буквально — ты теряешь действие, когда слишком много раздумываешь! Именно на этом заканчивается монолог. Правильно поступил Оливье или нет — вопрос неоднозначный. Мы сейчас посмотрим другие фрагменты и сравним.