Свой круг

Юноша только что проснулся и до сих пор лежит в кровати. Вероятно, это самое теплое место во всей квартире, где потертые старые стены и каждая половая доска буквально пропитаны насквозь сыростью. Теплый свет рассеивается из небольших деревянных окон по всей комнате, создавая и без того сонную атмосферу. Постепенно, приближаясь сквозь дымку пыли, можно заметить, что Дима укутался теплым пледом, но сам при этом одет далеко не по-домашнему, а словно только что пришел с улицы. И здесь юноше либо стало лень раздеваться, благо в этом доме нет ни одного человека, кому было бы до этого дела, либо он и вправду жутко замерз. Тишина давит в уши. Порой она прерывается стуком, шумом и голосами соседей за стеной. Но это не столь сильно раздражает нашего героя, как выматывает сосед сверху. У Димы уже сложилась четкая уверенность в том, что тот спит в обнимку с перфоратором. И стоит ему открыть с утра глаза, как он тут же, не вставая с койки, начинает сверлить очередное отверстие в стене. Просто так. Маниакально любит сверлить стены. Часто злость переходит в отчаянный смех в тот миг, когда Дима представляет, сколько уже этих отверстий сосед наделал за все это время. Когда-нибудь победитовое сверло этого странного соседа покажется в потолке нашего героя или же в стене у кого-то еще. Но пока этого не произошло, Безвольев терпит, как привычно терпят и другие жители данного невзрачного старого дома.

– Старый потолок. Все тот же старый потолок, избитый временем и не сбереженный безденежьем. Желтые следы, размалеванные соседские ошибки. А вот люстру надо б новую купить. Зря я курил не в окно. Теперь все напоминает закопченный холодильник. Почему холодильник? Вероятно, потому что ноги сильно замерзли, и на мысль пришел холодильник. Да, надо что-то менять. – Дима приподнимается с кровати.

За окном весна, а может, и осень – уже не разберешь. Дворник уныло подметает улицу. Правильнее будет сказать, что он лишь размазывает грязь из стороны в сторону, имитируя видимость бурной деятельности. Чище от его работы точно не становится.

Дима раздвигает шторы, впуская рассеянный дневной свет в темную комнату. Он тихо берет сигарету и садится на подоконник.

– Уехать… Начать все сначала… А что сначала? Ведь и здесь ничего не начиналось. Скука, скука. Ладно, хватит, – строго произносит герой, словно пришел в себя, – тебе ли говорить о таких вещах, Дмитрий? Ты еще молод, нужно менять, менять. Что-то нужно менять самому… Для начала все-таки надо сменить люстру.

Герой быстро собирается, суетливо направившись в прихожую, где берет ключи от квартиры, сметает всю мелочь, разбросанную по обувнице, после чего обувается и захлопывает за собой дверь.

Серые улицы большого города с отраженным в грязных лужах дневным ослепляющим светом. Суета и неопределенность взглядов. Такое же серое небо над головами. Герой заходит в социальный автобус. Делает он это не скоро и без энтузиазма, так как разъяренная толпа врывается в двери и, не следуя морали, а также каким-либо человеческим устоям, толкает, разбрасывает, тянет назад, кидает всех, кто рвется быстрей войти в транспорт и забросить свой зад на еще прохладное свободное место. Будто все эти люди целую неделю шли по пустыни и ни разу не присели. Словно они и не вышли пятнадцать минут назад из дома, где диваны и кресла уже протерлись от их лени.

Сначала все успокоились. Те, кому повезло занять трон, поменялись в лице. Из безжалостных зверей их лица преобразились в добрейших существ. Вздох удовлетворения пронесся по всему автобусу. Дима стоит у окна, держась за поручень, и, наблюдая за всей этой картиной, изредка посматривает в окно. Эту картину можно увидеть каждый день – она уже перестала вызывать отвращение и неприятие. Дима ловит себя на мысли, что такое бесчеловечное поведение стало нормой. Кроме того, определенных личностей в этой толпе данное обстоятельство забавит и воодушевляет. В глазах этих людей загорается азарт, они смеются, наслаждаясь тем фактом, что успели занять свободные места. Вопреки моральным нормам и нравственности, возраст тут тоже потерял актуальность: молодежь толкает стариков на пути к желанному месту, старики, в свою очередь, безжалостно расшвыривают беременных, детей и подростков, украшая свои действия отменной бранью и оскорблениями. Все пассажиры автобуса одномоментно стали друг другу врагами.