Свои и чужие

Весьма важный арест в связи с партизанской деятельностью удалось осуществить айнзатцкоманде № 9, когда были получены сведения, что в лагере для военнопленных находится партизан, заброшенный Советами на оккупированную территорию через линию фронта. Им оказался уроженец деревни Волковая, что в Смоленской области, по профессии ветеринар. За полтора года до войны он был осуждён за нечаянную растрату и приговорён к двум годам тюремного заключения. По его словам, в начале военных действий его поставили перед выбором — или идти воевать в регулярных войсках, или пройти подготовку в партизаны. Понятно, что он присоединился к партизанской группе и таким образом получил надежду попасть в родные места и там сдаться на милость победителей. Арестованный рассказал далее, как шла подготовка в группе, руководил которой опытный чекист, к боевым действиям, как инструкторы учили будущих партизан обращению с винтовкой, револьвером, знакомили со взрывчатыми веществами, с работой по рации и так далее. В сентябре группа получила задание перейти линию фронта, чтобы вести в прифронтовой полосе разведку немецких военных частей, аэродромов, складов с боеприпасами, а также совершать диверсии и расправляться с лицами, которые пошли на службу к нам. Для начальной деятельности этой группе были определены некоторые районы Смоленской, Брянской и Могилевской областей. Задание партизаны выполняли обычно по два-три человека, редко вмешивались в дело целой группой, или, как они называют, — отрядом. И вот теперь бывший партизан обнаружен в лагере для военнопленных. Он, как и задумал заранее, в одной из стычек сдался немецким солдатам, а те направили его в ближайший лагерь. Айнзатцкоманда № 9 на основе показаний обнаруженного партизана сразу начала поиски заброшенных бандитов. Об исходе этого дела будет сообщено.

Пока же, если говорить объективно, о боевых действиях партизан в тылу нашей армии невозможно дать полной и чёткой картины. Есть только немало примеров, которые свидетельствуют о беспощадной деятельности тех партизанских групп, которыми командуют советские офицеры и комиссары, а большей частью — чекисты, особенно, если они не местные. Что же касается количественного состава партизанских групп — тех, которые были созданы партийными органами совместно с военными штабами, и тех, которые сложились стихийно из числа солдат и офицеров разбитых в летних боях и попавших в окружение частей Красной Армии, — то мы имеем данные, что в отличие от предыдущего периода, теперь, накануне зимы, они все активней распадаются. Но это совсем не означает, что бандитские шайки перестанут существовать. Нельзя не принимать во внимание и то обстоятельство, что большевистские лидеры в решающий момент попытаются наладить массовую переброску в наш тыл организованных боевых подразделений, наподобие того, в котором проходил подготовку упомянутый нами ветеринар из деревни Волковая. Стоит обратить особое внимание в связи с этим на недавнее донесение передовой команды Москвы, которая получила агентурные сведения из советской столицы, что там, на спортивном стадионе «Динамо» якобы состоялся сбор особой бригады НКВД, созданной для выполнения специальных заданий на оккупированной германской армией территории.

Из всего сказанного, таким образом, напрашивается чёткий вывод — наряду с конкретными мерами в области управления, национальной политики, карательных действий возникает все более острая необходимость перейти в этом крае к более широкой и более действенной пропаганде. Инстанции, которым надлежит осуществлять усмирение жителей оккупированной территории, ожидают специального анализа — с учётом наличествующих успехов немецкой пропаганды и опыта русской, особенно печатной. Тогда ни листовки, напечатанные на белорусском языке, ни большевистские газеты, которые распространяются так же, как и листовки с постоянными призывами к сопротивлению и партизанской войне, не будут иметь никакого резонанса».

II

В эту многострадальную осень — а иначе её не назовёшь — в Забеседье жили не одной работой да ожиданием, чем закончится война. Как и повсюду на оккупированной территории, были тут и немцы, были и бургомистры, были полицейские, а были и партизаны. Правда, о них больше слухи ходили, потому что одно дело немцы или та же служба охраны порядка, как называли теперь полицейских, этих всякий мог видеть, они хозяйничали в городах и деревнях; другое дело партизаны — не в каждом посёлке нашёлся бы человек, который своими глазами видел партизан. Не всякий мог и признаться теперь, что видел, чтобы не затаскали по полицейским участкам да немецким комендатурам. Но слухи ходили. И этими слухами люди тоже жили.

Как летом в сухую грозу. Вроде и гром вдали гремит, и молнии небо в той стороне полосуют, а дождя все не видать.