Свой-Чужой (СИ)

Ринг промолчал, но по его лицу было видно, что представил. Перспективы и правда были что надо.

ГЛАВА 5. ВАЙОЛЕТ.

Дождь на Шарре почти всегда начинался внезапно. Поднимался сильный ветер, ясное небо моментально затягивало свинцовыми тучами и начинался настоящий ливень. Этому было какое-то научное объяснение, Ирвин даже читал про это, но потом забыл за ненужностью. Просто факт оставался фактом: колония была богата на ресурсы, но вот с климатом ей повезло куда меньше, чем континентальной Метрополии. Там погода была спокойней: если начинался дождь, то между первыми каплями и хорошим ливнем проходило не меньше получаса, их вода ни разу не замерзала, но и не прогревалась выше температуры человеческого тела, сильных ветров также не дуло. Прямо не континент, а теплица. Островной Шарре о таком было только мечтать: колонию бросало то в жар, то в холод, на несколько месяцев побережье сковывало такими льдами, что вода промерзала на полметра вглубь, однако, потом все таяло, начинался сезон дождей, потом месяц изнуряющей жары, похолодание и все по новой. В таких условиях с сельским хозяйством было трудно, растили только самые стойкие культуры, да выращивали животных. Остальные продукты получали с Континента, а занимались в основном добычей ресурсов, их переработкой и производством. Впрочем, как и все колонии.

В этот раз погода не изменила своему любимому сценарию: небо моментально затянуло свинцовыми тучами и уже через минуту ливень был как из душа. Ирвин даже ему порадовался: настроение было под стать, сырое и тоскливое. Он любил прогуляться от штаба полиции до своей квартирки пешком, немного подумать о жизни и помолчать.

Трудно сказать, что, но что-то подъедало молодого лейтенанта изнутри. Его жизнь вроде бы шла по плану. Понятное дело, что работа в колониальной полиции была далеко не сахаром, но она щедро оплачивалась и Ирвин принадлежал к той небольшой части населения Шарры, у кого были хоть какие-то перспективы. Уже это дорогого стоило, ведь все его сверстники, из небольшого поселка Рута, отличались друг от друга только названием шахты или предприятия, где они трудились рядовыми сотрудниками. Ирвин же, в свои двадцать девять лет, уже умудрился получить офицерское звание.

Конечно, его успеху сильно помог случай. Восемь лет назад, когда на Шарре поднялся мятеж, тогда еще молодой постовой Интерфер выбрал сторону Метрополии и не прогадал. Сейчас к этому можно относиться по-разному, но Ирвин никогда не жалел о своем выборе. Ни одна революция не принесла счастья, развитие общества идет только путем эволюции. Потому тогда, восемь лет назад, когда все только начиналось, он предупреждал бывших сослуживцев, что вооруженный мятеж – это не выход, он не поможет освободиться от гнета Метрополии. Все станет только хуже. Ему не верили и вежливо послали, мол, раз такой умный – иди и сражайся с нами, по другую сторону. И не жалуйся, когда тебя будут судить за предательство Шарры.

Ирвин так и поступил. А дальше… Известная история, Метрополия оказалась сильнее, судили как раз мятежников, а ту маленькую толику полицейских, оставшихся верными своей присяге… Нет их не осыпали золотом и званиями. Их просто оставили в обновленной колониальной полиции. Заставили пройти переобучение в Метрополии, дали офицерские звания и напоминали об их происхождении при любом удобном случае. Ирвин все никак не мог охарактеризовать то слово, которое бы выражало отношение к ним. С одной стороны – постоянные подозрения, недопуск ко многим секретам и негласный надзор был установлен над «старой гвардией» с первых дней возвращения в ряды полиции. Со временем это ушло в прошлое. С другой: повышение званий, надбавка за верность и бесплатное переобучение на офицера. Интерфер, к примеру, начиная с постового, и думать не думал, что окажется в погонах лейтенанта, не достигнув тридцати лет. Была еще третья сторона, которая иногда сквозила в отношениях некоторых коллег: презрение. Как ни крути, большая часть старой полиции выступила против Метрополии. А «старая гвардия» предала своих коллег, переметнувшись на сторону более сильного противника. Где гарантия, что они не поступят также еще раз?

Словом, просто клубок противоречий, как и вся Шарра. В этой колонии вообще трудно было найти хоть одну полярную вещь, все тут было серо и неоднозначно. Его наставник любил повторять фразу: «У монетки всегда есть две стороны, вопрос лишь в том, какой она выпала тебе сейчас». Кстати, наставника убили во время восстания. Он выступил не за тех.

Ирвин щелкнул складным зонтиком и над его головой раскрылся черный матерчатый купол. Если ветра не будет, то поможет остаться более-менее сухим. Да и дом уже совсем близко, однако, Интерфер особо не торопился: за день он насиделся в светлом душном кабинете, и прогулка под освежающим дождем сейчас была кстати.