Свой - чужой

И я помню, как все спрашивали: «А Баркашов? А Барка-шов?» Нет, Баркашов не взят, Баркашов сидит в лесах, Баркашов уцелел. То, что Баркашов оставался на свободе все эти дни, внушало радость, надежду, что все-таки он пройдет сквозь этот период гонений, останется у руля своего движения. Потом эта жуткая весть о том, что на вас совершено покушение, что вас обстреляли, ранили и вы оказались в руках насильников. Ведь что может быть ужаснее, когда раненый, беспомощный человек оказывается среди палачей, среди врагов? Кровью сердце обливалось.

Расскажите обо всем этом казусе, вокруг которого ходит столько легенд, версий всевозможных. Прежде всего, как это произошло?

А.Б. Все было близко к тому, как это рассказано в газетах. Я по своим делам шел ночью: бывают такие дела, когда нужно идти одному, и из проходящего автомобиля в меня выстрелили. Сколько раз – не могу сказать: три, два, один раз... Выстрелов не слышал. Просто почувствовал тупой удар по ноге и через несколько секунд понял, что ранен. А машина, не сбавляя скорости, скрылась. Это случилось вблизи Красногорского военного госпиталя, и попутная машина доставила меня туда. Поскольку состояние было тяжелое, меня тут же приняли. Там я оказался в окружении честных людей, добросовестно сделавших свое дело.

В круг же своих противников я попал через десять дней, когда информация как-то просочилась. Они меня уже искали. Видимо, приблизительно знали, где искать, потому что иначе не объяснишь – я был достаточно законспирирован в этом госпитале: под чужой фамилией, с чужими документами...

Период, когда я лежал в госпитале, был тяжелым только физически, потому что ко мне там относились очень хорошо. А когда я попал в Министерство внутренних дел, затем в «Матросскую тишину», было уже тяжело и морально, но я пришел к выводу, что везде есть люди, разделяющие наши взгляды, и что нормальных, хороших людей гораздо больше, чем плохих, везде, даже там.

А.П. А как вы сами объясняете этот выстрел, что это могло быть? Охота бейтара, МВД? Случай, казус?

А.Б. Трудно сказать. Обычно армии, захватывающие чужой город, давали на ограбление три дня, а здесь – трижды три, поскольку Москву отдали на десять дней. Тогда по нашим каналам мы получили информацию из МВД, что существует негласная директива относительно ряда лиц, находившихся в розыске. При аресте не брать живыми: имитировать сопротивление при задержании или попытку к бегству. Поэтому мы очень осторожно себя вели в этот период, потом стали поактивнее, может, где-то и расслабились, я лично расслабился.

Считаю, что сам дал повод: долго дома не был, думал – поеду. Здесь они меня и зацепили: стояло наружное наблюдение. А кто стоял: МВД, милиция, бейтар – на машинах не написано. До этого я был вне контроля. А почему они именно так поступили, не знаю. Почему не арестовали, а выстрелили? Может, хотели убить, а может, сначала ранить, потом с меньшими проблемами взять – я не могу судить. Кто это был – тоже не знаю. Но у меня сложилось впечатление, что это все-таки спецподразделение МВД.