Свой - чужой

A.П. Я вижу, как ты работаешь – с утра до ночи. Конечно, за каждым твоим памятником, монументом огромные труды, бессонные ночи. Ты – труженик великий. Но при всем том, возможно, ты бы не сделал всего этого, если бы тебе не сопутствовало то, что у людей светских называется удача, а у людей верующих – промысел. Когда я смотрю на тебя, на дело рук твоих – тебе все удалось, и даже как-то легко. Ведь твои памятники рождаются, как младенцы без кесарева сечения, без трагедии – естественно и гармонично, как облака. Такое ощущение создают твои работы, хотя, повторяю: за каждой из них – титанический труд, муки, разговоры с властями, поиск материалов...

Есть такое ощущение, будто над тобой длань простерта, и она тебя покрывает и ведет, как бы благословляет на твои дела. Потому что твои памятники – это все святые, все преподобные, все люди, которым Россия обязана своей культурой, мистикой, государственностью, верой, силой, могуществом. И ты поставил по существу скульптурные иконы по самым прекрасным и замечательным русским местам. Ты создал как бы пластическую, скульптурную икону русских святых и русской земли. Чувствуешь ли ты, что в тебе живет не просто твое мастерство, твой внутренний порыв, твоя личная вера, но и есть какая-то благодать над тобой?

B.К. Даже если бы я чувствовал, что благодать надо мной, едва ли я сказал бы об этом. Это было бы нескромно с моей стороны. Но я очень рано воспринял такую истину, что Господь Бог не любит робких и ленивых. Конечно, моя работа сопряжена с трудностями и даже с долей страха, который приходилось в себе преодолевать. Но повторяю, это истина, которая действительно должна быть непреложной для каждого русского человека: Господь Бог не любит робких и ленивых. И когда ты стараешься выдавить из себя всю эту леность, страх, тогда и получается что-то, и ты в конечном счете вроде бы и побеждаешь. Никакой удачи здесь нет, вот как у баловня судьбы. Никогда этого не было, да я от этого бежал бы подальше. Потому что прочно все-таки то дело, которое совершается с большим трудом, напряжением, и оно действительно становится потом верным.

Вот простой пример с преподобным Серафимом Саровским. Вы знаете, он поставлен сейчас на Дальней пустыньке, это в городе Сарове, что раньше имел название Арзамас-16, закрытый город. Мы обратились тогда с инициативой к Патриарху, чтобы мощи преподобного Серафима Саровского перенести в Дивеево крестным ходом. Слава Богу, что Патриарх пошел навстречу, потому что предполагалось просто перевезти их самолетом. И это в каком-то смысле всколыхнуло Россию. Те, кто были участниками крестного хода, рассказывали о незабываемых днях, впечатлениях и о многих чудесах, которые, наверное, всегда случаются на таком пути. Ну и как завершение был возведен памятник, как раз в день преподобного. И вот что интересно. Местные жители уже называют этот город не Арзамас-16, а Саров. Я не знаю, принято ли окончательное решение о переименовании, но даже если не принято, это вопрос времени.

Дальше. Когда я был в этом городе, получал спецпропуска, думал: неужели не могли найти другого места, чтобы делать секретное оружие? Ведь взяли и распорядились именно в святом месте, которое знал весь мир, это сатанинское оружие производить! Я понимаю, что в той ситуации для страны нужен был своеобразный «щит», наверное, это так. Но разве нельзя было найти чего-нибудь более пустынного и, может быть, более отдаленного от Москвы? Говорят, нужна чистая вода – там великолепная водная линза и под Арзамасом, и под Саровом. Но таких линз много по России...