Свои чужие

Недолго думая удерживаю контакт указательным пальцем и, едва на экране появляется корзина, без промедления жму «Удалить».

Глава 5

* * *

— Доброе утро, Римма Львовна! — произношу весело, переступая порог палаты.

Она не звала, я сама пришла. Сразу же после планёрки.

Грустные глаза женщины мигом вспыхивают задорным огоньком, на губах появляется улыбка. Она рада меня видеть, а я рада видеть её. Бывает же так, что с первой встречи понимаешь: это твой человек. Не нужно притворяться и подбирать особых слов. Общение лёгкое, интересное, происходит само собой.

— Вита! Ты пришла…

— Простите, вчера не могла найти свободной минутки, — чуть-чуть привираю я. — Но у меня хорошая новость: сегодня я вся в вашем распоряжении!

Не говорить же правду?

Римма Львовна, когда-то давно я любила вашего сына. Неумело, глупо, но совершенно искренне. Совершала ошибки, затем раскаивалась. По-другому не умела. И теперь не хожу к вам только потому, что боюсь его увидеть, ведь Кирилл до сих пор пробуждает во мне прошлые чувства.

Бред какой-то!

Моя коллега Вера рассказывала об одной интересной ситуации. Наш оперирующий врач, Арсений Иванович, остался на ночное дежурство. Ничего не предвещало беды до тех пор, пока у пациентки из третьей палаты не открылось кровотечение. Нужно было экстренно оперировать.

Арсений Иванович направился в операционную, раздавая по дороге указания подчинённым. За его плечами пятнадцать лет работы. Казалось, всё ему нипочём! Но на операционном столе неожиданно оказалась мать его бывшей жены. Чуть позже в ординаторской он рассказал, что из-за тёщи они с женой и развелись по глупости. Но он взял себя в руки и сделал то, что обязан. Настоящий профессионал! Откинув эмоции и личное отношение к пациентке. Врачи не любят оперировать своих — это факт. Как правило, такие операции всегда проходят с осложнениями, но тёще Арсения Ивановича крупно повезло.

— Чудесно, Вита! — всплёскивает руками мама Кирилла. — У меня даже настроение поднялось. Вроде и клиника хорошая, и кормят вкусно, и условия что надо, а всё равно стены давят. Одна радость — общение с приятными людьми.

Я чувствую, как в груди теплеет после слов, сказанных в мой адрес. Открываю катетер и устанавливаю капельницу. Интересно, Римма Львовна точно так же радовалась бы моему появлению, если бы знала, что я дочь второй жены её бывшего мужа? Она рассказывала, что любила его. Сильно. А он постоянно изменял и причинял ей боль. После развода много лет прошло, но она так и не вышла замуж. Всё время вспоминала Владимира Степановича.

— Вы отвлекитесь, почитайте что-нибудь. Время быстрее пройдёт, — советую я, вспоминая, как сама когда-то коротала время в больничной палате.

— Я всё перечитала! Возможно, сын приедет вечером и привезёт кроссворды или журналы, но не факт. Он занят, а я не хочу его попусту тревожить.

Это выходит непроизвольно, клянусь! Но каждый сантиметр моего тела напрягается при упоминании Кирилла. Теперь я прислушиваюсь к словам Риммы Львовны. Впитываю информацию, словно губка.

Разве так бывает? Больше двух лет о нём ничего не было слышно. Совсем ничего! Я старалась избегать любого упоминания о Самсонове, чтобы не расстраиваться. Даже к Аньке ни разу не ездила, а с Жанной Леонидовной встречалась на нейтральной территории, только бы не видеть дом, в котором когда-то давно была так счастлива.

— Я могу принести вам книгу, — предлагаю Римме Львовне. — Перед тем как устроиться в клинику, купила любовный романчик в переходе. Думала, что буду время коротать на работе, но оказалось, здесь и минутки свободной не найдёшь.

— Была бы очень признательна, Вита!

Мы недолго разговариваем, после чего я ухожу. Обещаю, что принесу книгу, как только её найду. Была бы рада пообщаться с Риммой Львовной чуточку дольше, но меня ждут и другие пациенты.

Сегодня в отделении аврал. Как я успела понять, пятница — это всегда сумасшедший день! Уйма плановых и внеплановых операций перед выходными. Я бегаю из палаты в палату, выполняя распоряжения. Стараюсь, помимо назначений, приободрить тех, кто в этом нуждается. У кого в глазах непонимание и растерянность, боль и страх. Будто через себя это пропускаю. Катя сказала, что со временем я очерствею и перестану сочувствовать каждому пациенту клиники, но пока не получается абстрагироваться.

— Витулик, как насчёт чая? — спрашивает коллега после обеда.

— Ой, я пас. У меня три капельницы впереди, — отвечаю, мотая головой. — Мы с тобой договаривались сегодня вечером в кафе сходить поужинать. Вот тогда и почаёвничаем.

— Ладно, — соглашается Катя. — Надеюсь, из-за наплыва пациентов нас не попросят задержаться.

Ближе к вечеру я вспоминаю про книгу! Ищу в сумочке, но не нахожу. Перерываю все отделения — пусто. Открываю свой шкафчик и начинаю искать там. Наконец, среди вороха одежды нахожу книгу в мягком переплёте. Яркая обложка, привлекательное название. По аннотации, которую я прочитала в переходе, показалась мне интересной. Про бывших. Моя любимая тема.