Свои чужие

Я стараюсь повернуть разговор в другое русло. Во-первых, потому что действительно не храплю и слова Самсонова мне неприятны, а во-вторых, потому что до Калиновки остались считаные километры. Вот мы уже сворачиваем с загородной трассы и едем по убитым дорогам со здоровенными ямами. Нас подкидывает на месте.

— Я не знал, что у тебя столько родственников, — сообщает Самсонов, рассматривая незнакомую местность.

— Ага, жениться надо на сироте, Кирилл. Оплошал ты.

— Не то слово.

— Вообще-то бабушку случайно получилось забрать в Москву. Переехала не потому, что боялась за своё здоровье, а чтобы поближе к Майе. Она её любимая внучка.

Я пожимаю плечами и закусываю нижнюю губу.

Иногда обидно становится, особенно когда бабуля нас сравнивать начинает. Майя хозяюшка, умница, отличница, талантливая, в прекрасном здоровом весе. А я — дырявая голова и тощая шпала, которая не умеет как следует убираться и готовить. Хочу, чтобы бабушка меня тоже любила. Просто так.

— Показать тебе, как Майя рисует? — предлагаю Кириллу погодя секунду.

— Давай.

Я открываю телефон, нахожу фотографии картин сестры. Бесспорно, она талантлива. И несмотря ни на что, я беспокоюсь и люблю её. Хочу дать всё, что в моих силах.

Кирилл отводит взгляд от дороги, смотрит на экран телефона. Я листаю, а он одобряюще кивает.

— Замечательные работы. Ей бы в Краснопресненскую худшколу.

— О, там огромный набор, я узнавала. Зачислять на будущий год начинают с зимы, а сейчас, на секундочку, лето.

— Разберёмся, — кивает Самсонов. — Нам бы для начала мебель купить для твоей сестры.

— Не нам, а мне. Куплю с будущей зарплаты. И ремонт косметический сделаю в квартире.

Автомобиль попадает в очередную глубокую яму, я едва не впечатываюсь в лобовое стекло.

— Человек! Вон человек! — указываю пальцем на седовласого дедулю, идущего вдоль дороги. — Надо спросить у него адрес Кузнецовых.

— Сиди, — командует Кирилл, остановившись на обочине.

Он выходит на улицу, окликает местного, долго что-то объясняет ему. Достав из кармана пачку сигарет, угощает дедулю и сам закуривает. Меня до дрожи бесит, что Кирилл взялся за старую привычку, но… он делает это так красиво, что удержаться и не рассматривать его в этот момент просто не получается.

Проходит пятнадцать минут, как Самсонов болтает с местным. Я изнываю от нетерпения! Дедуля решил ему рассказать всю свою биографию или что?

Открываю дверь автомобиля, но Кирилл машет, чтобы не выходила, тем самым всё сильнее распаляя мой интерес.

— Сколько можно ждать! — возмущаюсь я, едва Самсонов садится на водительское место. — Ты узнал, где живут Кузнецовы?

— Да, в конце улицы. Багряная, восемь.

— О-о! И ради этой информации ты столько времени проболтал с дедулей? Надо было мне выйти, я бы живее его разговорила.

Кирилл усмехается и не отвечает. Было что-то ещё, о чём он не хочет рассказывать?

Я пищу от радости, заметив на углу одного из дальних домов табличку с нужным адресом.

— Останови, Кирилл! Теперь я пойду.

Самсонов глушит двигатель, позволяет мне выйти из салона.

Спрыгнув на землю и оглядевшись по сторонам, начинаю красться сквозь колючие кусты малины прямо к высокому забору из камня.

Обернувшись назад, замечаю, что Кирилл заинтересованно на меня смотрит. Складывает руки на груди, опирается бёдрами о капот. Готовится к представлению?

Я специально оделась в удобную одежду — короткие шорты, футболку и кроссовки. Для того чтобы перелезть через ограду и как следует рассмотреть, с какой целью Кузнецовы взяли под опеку столько детей.

— Что ты делаешь, малыш? — спрашивает, не выдержав, Кирилл.

— Как что? Пытаюсь увидеть Майю.

Ухватившись рукой за опасно торчащую арматурину, ставлю ногу на камень и делаю первый рывок. Чем-то отдаленно напоминает скалодром. С одной небольшой разницей: у меня нет страховки.

— Адекватные методы уже закончились? — интересуется Кирилл, продолжая пялиться.

— Что ты предлагаешь? Просто позвонить в дверь и попросить позвать Майю?

— Для начала да.

— Ты ничего не понимаешь, Самсонов. Они так просто не дадут её увидеть. А мне надо!

Поставив ногу на последний камень, подтягиваюсь на руках и критически осматриваю территорию дома Кузнецовых. Ничего необычного. Большой двухэтажный особняк, беседка, сарай, песочница, качели и бескрайние поля чернозёма.

— Ну вот! Я же говорила: здесь очередное подтверждение того, что эта семейка эксплуатирует детский труд.

— Меня со Стасом тоже впрягали. Всё лето с лопатой в руках проводил в Белогорье.

— Сочувствую. Меня мать никогда не заставляла.

Достав из шорт телефон, приближаю расстояние на камере и фотографирую. На улицу как раз выходят какие-то дети, но Майи среди них нет.

— И долго ты будешь висеть на заборе? — интересуется Самсонов. — Нет, вид мне, конечно же, очень нравится, но ты уверена, что найдёшь компромат?

— Уже слезаю. Попробую с другой стороны.

Пытаюсь поставить ногу ниже, но неожиданно подошва кроссовки соскальзывает с камня, и я лишаюсь опоры. Хаотично цепляюсь руками, ломаю ногти, но удержать собственный вес не получается. Зажмуриваюсь и понимаю, что падаю.