Свои чужие

Сегодня в клинике аврал! Не потому, что много больных, а потому что беременная жена Мирона Юрьевича попала на сохранение в наше отделение. Он наведывается к нам чуть ли не каждый час! Волнуется за супругу — это понятно. Но Галина Николаевна загоняла нас с Катькой до полного изнеможения! Нельзя ни на минуту без разрешения отлучиться.

— Вита! В манипуляционной бардак! — заявляет старшая, едва я выхожу из-за поворота.

— Не может этого быть. Ещё утром я наводила порядок.

— Так ещё раз наведи!

В нашу сторону уверенно направляется заведующий отделением — Игорь Александрович. Я внутренне сжимаюсь от страха. Тоже станет кричать? Я честно-честно убиралась!

— Галя, срочно в ВИП-палату отправь опытную медсестру. Там катетер выпал — нужно заменить. И докапайте, пожалуйста, этот чёртов флакон!

Заведующая всплёскивает руками, направляется в сестринскую.

— Катя! Где Катя? Как ушла? Куда ушла? Без моего разрешения?

Быстрым шагом иду в манипуляционную. Старшая с самого утра на нервах. Злится, ругается! Катя и правда ненадолго отошла к воротам госпиталя. Ей нужно отдать маме ключи от квартиры, и только.

— Вы хотите моей смерти?! Нас всех уволят к чёртовой матери! — причитает Галина Николаевна. — Вита! Вита, ты куда подевалась?

Старшая заходит в кабинет и упирает руки в бока. Её фирменный жест, который не сулит ничего хорошего.

— Я здесь.

— Бери всё необходимое для смены катетера и мигом дуй в ВИП-палату. И ни слова не говори лишнего! Молча зашла и ушла. А то ты со всеми поболтать любишь.

— Хорошо. Как скажете.

Руки дрожат, я дико волнуюсь. Знаю, что в данный момент владелец нашей клиники сидит вместе с женой. Не уверена, получится ли у меня справиться? Мамочки! А если что-то пойдёт не так?

Я выхожу из манипуляционной и почти бегу по коридору. Следом семенит старшая.

Постучав в дверь и получив разрешение войти, переступаю порог ВИП-палаты. У нас в клинике в целом хорошие условия. Везде кондиционеры, телевизоры, удобные кровати и новенький ремонт, а здесь вообще будто целая квартира. Несколько комнат, мягкие диваны, помимо душевой, в ванной стоит и джакузи.

— Добрый день, — обращаюсь к Мирону Юрьевичу и его жене, бледной худощавой женщине с короткой, мальчишечьей стрижкой. — Как себя чувствуете?

Получив болезненный толчок в ребро от Галины Николаевны, подхожу к пациентке и беру её руку. Вспоминаю, что меня просили не болтать лишнего.

— Всё хорошо, — неожиданно с улыбкой отзывается супруга владельца. — Простите, мне сказали не мочить руку, а я приняла душ, и катетер выскочил!

— Бывает. Сейчас быстренько заменим.

Она не морщится, когда я провожу необходимые манипуляции. Внимательно наблюдает. И Мирон Юрьевич в том числе. Несмотря на дрожащие руки и стоящую над душой Галину Николаевну, я справляюсь с первой попытки. Вены крупные, хорошие. Не приходится напрягаться.

— У вас очень лёгкая рука, — произносит женщина. — Вам говорили об этом?

— Вы первая.

— Спасибо, Вита, — кивает жена Мирона Юрьевича, прочитав моё имя на бейджике.

Я покидаю палату с улыбкой на губах. Старшая выходит следом и начинает отчитывать за то, что я не послушалась и завела разговор с пациенткой. Да ещё какой пациенткой! Оказывается, состоянием здоровья не стоит интересоваться, когда у женщины на сроке двенадцать недель ни с того ни с сего открылось кровотечение. Мне ничего не остаётся делать, кроме как кивать в знак согласия, словно китайский болванчик.

Когда возвращаюсь на рабочее место, приходится заново наводить порядок. Зачем? Просто так! Чтобы без дела не сидела.

Старшая уходит, мы с Катей остаёмся наедине и немного выдыхаем.

— Сильно ругалась? — спрашиваю у коллеги.

— Ой, да плевать! Я не обращаю на неё никакого внимания. Покричит и перестанет.

— Меня её визгливый голос до дрожи пугает!

— Наша старшая… не плохая. Это точно. Своеобразная просто. Я тут третий год работаю, знаю её как облупленную. Год назад в автомобильной аварии она потеряла любимого мужа. С тех пор без остановки психует. Возможно, со временем это пройдёт.

Мы заканчиваем работу ровно в срок.

Снимаем с себя халаты, прихорашиваемся у зеркала. Катя предлагает посидеть в кофейне, но я отказываюсь. И так часто задерживаюсь. Бабушка ничего не имеет против, она занята общественной деятельностью вместе с соседкой Ольгой. У них целый план по облагораживанию дома и посадке цветов на клумбах. И толку, что я прошу бабулю не напрягаться, дабы не спровоцировать очередной приступ? Впрочем, пусть лучше так, чем скучает и ждёт меня у окна.

Мы с Катей выходим на улицу, я беру её под руку. Спрашиваю, как там сосед, которого она закадрить хотела. Оказывается, он взял её номер, но так ни разу и не позвонил.

— Вита, — шипит подруга и толкает меня в бок. В то самое место, куда час назад целилась Галина Николаевна. — Кажется, это к тебе.

Я поднимаю взгляд и ощущаю, как сердце с силой ударяется о рёбра. Раз, другой, третий. Кажется, вот-вот выпрыгнет из груди!