Своеволие (СИ)

Сердце его, наконец-то, принялось бешено колотиться, и атаман даже обрадовался этому волнению — всё-таки важное событие. Все расселись по местам, якорщики держали руки на веревках, чтобы сразу вытянуть со дна камни, а Санька пристально вглядывался в путаницу проток.

Разведывательный дощаник вылетел довольно скоро — и снова распухло над его кормой облачко дыма, а чуть опосля по воде дошел и рокот грома.

— Выгребайте помаля! — крикнул атаман прочим дощаникам, но своим приказал оставаться на месте.

Он ждал разведчиков, чтобы точно выяснить: кого и где видели. Те уже почти поравнялись с «флагманом», когда необходимость в объяснениях отпала: из-за заросшего ивняком островка начали плавно выходить корабли. Большие, высоконосые, с килями и «перепончатыми» парусами. Два, пять, восемь. Некоторые по-настоящему огромные — это грузовики, на которых Шархуда даже коней везет.

— Уходим! Все уходим! — заорал Дурной.

Флотилия появилась почему-то не у правого, а у левого берега. И шла она совсем близко! Не разведка, это точно. Вон сколько парусов!

Сам Шархуда пожаловал.

— Наддай! Наддай! — орал Дурной. Не столько своим, сколько остальным дощаникам, чтобы двигались чуть помедленнее.

— Не бзди, атаман! — весело откликался Якунька, не забывая грести. — Вони ж за нами гонятся! Индо им чрез стремнину придется переволочься. Упарются!

И ткач не ошибся. Флотилия в погоне за лоча вывалилась на середину Амура — и стала заметно отставать. Дурной даже чуть придержал свой быстроходный дощаник, чтобы «рыба» с приманки не сорвалась. И велел пальнуть из обеих пушечек, для дополнительного «прикорма». Маньчжуры не стреляли — далеко очень.

Темноводцы гребли весело, с прибаутками. Паруса почти не помогали, но ветерок их все-таки слегка раздувал. Когда наступила ночь — стали грести посменно — и утром увидели, что преследователи не только не отстали, но и заметно сократили разрыв!

— Мать вашу!.. — выругался Дурной.

Паруса их недоджонок, конечно были тяжелы из-за бамбуковых «рёбер», зато мачты выше! И потому маньчжуры ловили больше ветра.

— За весла, лежебоки! — орал Санька, уже не думая, как смешно звучит слово «лежебоки» с его изуродованным языком.

Казаки и местные старались изо всех сил, но враги неуклонно, медленно настигали. Флотилия Шархуды страшно растянулась, задние суда даже видно не было. Но на отряд Дурного хватит и части маньчжурских сил.

«Вот же глупо получится, если догонят, — грустно усмехнулся Санька. — План провалился в самом начале, Ивашка снова окажется прав».

Они уже немало прошли. Амур менялся: становился всё уже и прямолинейнее, количество и размеры островков сокращались. Впереди поднимались отроги Малого Хингана. Но до цели еще очень далеко.

К вечеру второго дня с китайского судна раздался первый пушечный выстрел.

Глава 53

— От суки! — расхохотался со своего дощаника Якунька. — Не попало, атаман?

— Нет! — крикнул Дурной. Его судно по-прежнему замыкало убегающую колонну, потому что единственное еще могло ускориться. Атаман не видел, куда именно упало ядро, но понимал, что маньчжуры явно переоценили свои возможности. Однако, признак это плохой — они уже прощупывают дистанцию.

По счастью, наплывающая темнота ночи мешала стрельбе. Но не передвижению. Дощаники шли близко от берега, чтобы не мешало течение, но здесь ночью можно уткнуться в камень или сесть на косу. Пришлось поневоле выходить на стремнину — и грести изо всех сил! Похоже, снова никто толком не выспится. Дурной сам прилег только под утро.

— Сашко, вставай! — Индига настойчиво тряс атамана за плечо, а ведь он только-только прилег!.. Хотя, нет, солнце уже встало.

— Смотри! — дючер не мог скрыть улыбки, и Санька повернулся в сторону кормы без тревоги.

Маньчжуров не было видно! Вернее, вскоре, из-за поворота все-таки появились их бусы, но уже так далеко! За остаток ночи крупные суда явно отстали.

— А что случилось? — спросонья Санька туго соображал.

— Слушай, — Индига поднял палец вверх. — Ветер, чуешь? Ууу!

А ветер и впрямь гудел. Теперь Дурной почувствовал, как крепкий воздушный поток прямо-таки бил в нос всем кораблям: и темноводским, и маньчжурским.

«Слава богу?» — удивился атаман, но тут, наконец, дошло. Они вошли в зону Малого Хингана. Невысокие горушки, которые в давние времена проточил великий Амур. Узкая горловина в горах — это же естественная труба, в которой ветер сжимается, уплотняется, получает дополнительную тягу… И сейчас он всей силой лупил с запада на восток. Всем поневоле пришлось убрать паруса: и казацкие дощаники с крохотной осадкой сразу получили преимущество. Река и ветер сносили их медленнее, чем крупные маньчжурские суда. Да и веслами их двигать легче, чем тяжелые бусы Шархуды.

«Значит, никаких богов, а одна сплошная физика! — улыбнулся Дурной. Но тут же подумал. — А если бы дуло с востока?».