Своеволие (СИ)

До Темноводного добрались в тот же день. Дощаник — не иголка. Конечно, заметили давно и встретили большой толпой. В доспехах и с оружием — заметила княжна. Во главе стоял ненавистный Пушчи.

— По добру ли съездил, Сашко Дурной? — с краденой улыбкой спросил сын боярский.

— Да, как видишь, — Сашика тряхнул тюком с мехами, который нес на плечах. — Ушурцев объясачили, все целы и здоровы. Я слыхал, ты вот себя плохо вел…

Он так странно сказал, что Пушчи даже не понял, как отвечать на эти слова.

— Хорошо тебе, Дурной, уехал в довольстве, а мне пришлось людишек от глада спасать!

— И как? Спас? — не удержался и влез в разговор Тютя.

— Не твоего ума дело! — рявкнул Пушчи.

— А ведомо ль тебе, Федор Иванович, что еду можно не только грабежом добывать? — криво улыбнулся Сашика. Но каждый видел: ему совсем невесело.

— Сам-то… — начал сын боярский, да не договорил. — Вы на Ушуре еду добыли?

— Мы-то, как раз, народишко не грабим. Что в пути добывали — сами и съедали. А хлеба на Ушуре не сеют, везти нечего.

— Ну, а рухляди… Много ль?

— Не особо, но Кузнеца уважим.

— Счел ли ты меха? — Пушчи начал странно волноваться. — Запись о том имеешь?

— Да откуда! Бумаги ж вообще нет. На коре пометы сделал, чтобы не забыть — и всё, — Сашика хлопнул рукой по поясной сумке.

Пушчи нервно прошелся пару шагов из стороны в сторону. Задумался. И повернулся к своим ближникам.

— Хватайте!

Конечно, первыми на Сашику кинулись Петрухи. Заломили руки и быстро потащили к своему хозяину.

— Ты чего творишь, ирод?! — заорал Старик. Прочие с дощаника тоже принялись кричать.

Но на них уже нацелились два десятка заряженных пищалей.

Чакилган хотел было кинуться прямо на эти жуткие пищали, но Аратан перехватил ее и силком потянул за спины казаков и дауров.

— Тихаа! — заорал Пушчи. — Ничего с вашим ворёнком не станется. Приму ясак по его пометам. Не утаил ли чего. Я его знаю!

— Ты? Меня? — злобно выкрикнул Сашика. — По себе, гнида, судишь!

Петрухи вместе от души врезали ему здоровенными своими кулаками, заставив смолкнуть.

— Ведаю я, как вы тут всё воровски начинали, — усмехнулся Пушчи. — Никакой вам веры! Ну-тка, народ, вытряхай сумы! Все-все! Что вы от государя утаили? Пан! Возьми пяток казаков, да дощаник их проверь!.. И смотри мне! Не смей чего умыкнуть!

— Хотели бы утаить, еще в тайге закопали, — откашлявшись, негромко заявил Сашика.

Пушчи на миг замер, чего-то испугавшись. Оглядел своих ближников. Но тут же хитро улыбнулся.

— Но ты ж не таков. Да, Дурной?

Пересчитав меха, сын боярский остался доволен.

— Маловато из нехристей вытряхнули… Маловато! Но что с вас… Ладнова! Вижу, пока никаких утаек нету. Отдайте пищали есаулу Пану и расходитеся!

Люди Сашики недовольно загудели, но оружие сорокинцев по-прежнему смотрело на них, и пришлось подчиниться.

— А я тоже могу идти домой? — уточнил Сашика, которого еще крепко держали за руки.

— Ннет… — покачал головой Пушчи. — Обчество решило: негоже, дабы один казак с бабой даурской в цельном доме самолично жил.

— Дай-ка угадаю, — оскалился в улыбке муж Чакилган. — Теперь там ты живешь?

— Не я один, — приосанился сын боярский. — Но кому, ежели не мне?

— Ясно, — Сашика рывком высвободил руки, нашел Чакилган. И ушел из Темноводного.

Они поселились в даурском выселке. Потихоньку сюда, к уже обжившемуся Мезенцу, перебрались все ватажники и некоторые иные друзья Сашики.

— Бежим! — жарко говорил атаману Аратан. — Идем к даурам! Зачем тебе это гнилое место, полное гнилых людей? Дауры добро помнят! Князем станешь! Вольно жить будешь!

Чакилган видела, как ее муж сжимал кулаки от этих слов.

— Этот острог я с друзьями построил. И ты предлагаешь мне отсюда бежать?

— Надо уходить, Найденыш, — вздыхал Старик. — Чай, не впервой. Обустроимся как-нить. Ты ж видишь, что творится. Пущину каждый из нас — ворог. Каждый — опасность. Открыто сдушегубничать — ему невместно. Но уж эта змеюка придумает, как нас извести. Надо уходить, пока ноги целы.

— Ну, давайте хоть хлебушек пожнем! — пробасил Рыта, испуганно вскинув брови.

— Вот! — грустно улыбнулся Сашика. — Урожай-то надо собрать.

И они собирали. Теперь рабочих рук у Рыты стало больше, вместе с даурами они быстро очищали поля. А собранное почти сразу уволакивали люди Пущина.

— Ну, куда! — на Мезенца смотреть было больно. — Не обмолочено. Не провеяно…

— Кончилась райская жисть, — вздыхал Старик. — И сюда боярская воля добралась…

— Ну, это мы еще поглядим! — зло ответил ему Сашика.

Он, будто ждал чего-то. И дождался.

— Сашика! — ворвался в выселок потрясенный Индига, ушедший по зорьке на рыбалку. — Дархан-Кузнец пришел! Сотни лоча! Темноводный окружили!

Год (7)164 от сотворения мира/1655. Дурной

* * *

Глава 17