Свое время

Мы вышли с Яном на лестничную площадку. Я повертел в руках нарядную коробочку - в такой упаковке любая дрянь вызовет интерес. С портрета в овальной рамке на меня презрительно смотрел холеный старик в камзоле и при седых буклях парика.

- Астор... английский лорд? - спросил я у Яна.

- Нет. Западная Германия.

- Почем?

- Дешевка. Восемьдесят копеек.

- Восемьдесят? Пачка? - не поверил я. - Всю жизнь курил "Дукат". Гривеник десяток.

- Времена наступают другие, молодой человек, - похлопал меня Ян по плечу. - Зажиточные. Скажешь, нет?

- Что-то не чувствуется.

- Раз они, - Ян поднял палец кверху, - считают, что это нам по карману, значит, так оно и есть.

- Ты лучше, старик, расскажи, что новенького в нашем заведении. Я даже не успел толком поговорить с тобой после возвращения.

- Да все по-прежнему. Проводим заседания, делаем план, выпускаем стенгазету. Директор раздает нагоняи, главный редактор спит, о, кстати, о главном. На него же исполнительный лист пришел.

- На Ярского? - у меня отвалилась челюсть от изумления.

- На него. На алименты.

- Ему же под семьдесят.

- Не скажи. Он - ровесник века.

Все равно уже не помнит, как это делается. Хотя раз лист пришел, значит кто-то поддался очарованию этого старого гриба.

- Жена. На него на алименты подала жена.

- Что за чушь?

- Это же не первый брак у Ярского, - объяснил мне Ян. - В первый раз он одуплился лет пятнадцать назад. Родил дочку, все как положено. Потом у него роман случился с Ольгой Лядовой, помнишь секретаршу директора? Хотя нет, ее ты не застал. Шумное было дело, но Ярский таки развелся, и теперь ему Ольга родила. Тоже дочку.

- А при чем тут алименты?

- Это просто. По закону Ярский платит алименты первой же не - двадцать пять процентов. Ольга может, не разводясь, подать на мужа на алименты, что она и сделала. Теперь он отстегивает треть зарплаты, зато половина этой трети идет первой дочке, а другая - второй.

- Сколько же Ярские выиграли на этом в месяц?

- Рубля двадцать два, двадцать три.

- Цена его порядочности... Ты не задумывался, Ян, что все имеет свою цену, причем иногда можно назвать точную сумму таких вроде бы абстрактных понятий, как честь, совесть? Двадцать три рубля в месяц, меньше рубля в сутки. А откуда вы все это узнали?

- Гладилин, секретарь нашего партбюро, поручил мне, как своему заместителю, разобраться.

- Ну и что теперь Ярскому будет?

- А ничего. В райкоме сказали - не трогать, Ярский - член комиссии старых большевиков, нельзя подрывать авторитет партии.

Пожурили нашего Дон Жуана и отпустили с миром.

- Мне такое в голову не пришло бы.

- В твою голову и не придет. Кстати, о тебе. Какой-то ты нерадостный после возвращения, что-то тебя гложет, старик. Или я не прав?

- Угадал.

- Тогда расскажи, если не секрет.

Я коротко обрисовал Яну свою ситуацию.

Он задумался.

- И что же ты решил? - спросил он наконец.

- Ждать. Тамара родит. А там видно будет.

- Разумно... А ты не замечал такое странное свойство времени: время покажет, время подскажет, что делать. По прошествии времени ты понимаешь, прав ты был или нет, но при этом время просто пройдет, исчезнет навсегда, его не вернешь, и изменить что-либо будет просто невозможно... И да минует меня чаша сия.

- Почему же она должна тебя миновать?

- Я никогда не женюсь.

Ян снял пенсне, близоруко прищурился. Лицо его сразу изменилось словно подтаяла, отекла, набрякла вековой усталостью доселе непроницаемая маска.

- ?.. - безмолвно-вопрошающе смотрел я на Яна.

- К чему плодить несчастных? - ответил он.

- Получается, что тот, кто у меня родится - сын ли, дочь - уже обречены?

- Пожалуй, что так, - Ян опять утвердил пенсне на носу.

- А ведь ты и впрямь Харон.

Глава седьмая

--===Свое время===-

Глава седьмая

Наверное, только повзрослев, мы осознаем, какую счастливую беззаботность в детстве дарила нам мама. Мама подаст, мама уберет, мама выслушает и вытрет слезы. Мама встретила меня в передней, кряхтя, нагнулась, хотя ее мучил радикулит, и достала шлепанцы. На кухне уже стоял обеденный прибор, нарезанная закуска, зелень, хлеб.

- Сынок, ничего, что я здесь накрыла? А хочешь, в комнату перенесем? Там телевизор, - спросила она у меня.

- Ну, что ты, ма, не надо. Я ненадолго, поем и домой.

- Ты закусывай, закусывай. Вот колбаски положи. Я сейчас подрежу еще, ешь.

- Не надо, мамуль. Спасибо. Хватит.

- Как же не надо - тебе-то, ой, как надо хорошо питаться. Тамара готовит или по-прежнему на пельменях да на яичнице сидите?

- Готовит. Ты не беспокойся. Я и на работе обедаю - у нас вполне приличная столовая.

- Ну, слава богу, хоть бы у вас все наладилось. Главное, живите дружно. Ты ее уж не обижай, повнимательнее будь - у нее сейчас время такое, беспокоить ее нельзя. А ты опять в своей киностудии пропадаешь? И что ты там потерял? А деньжат хватает? Может подбросить? Хотя много-то я не могу, сам знаешь.

- Не надо, ма. Я за бюллетень получил за три месяца, так что пока есть.

- Мы с отцом решили коляску вам подарить - вы не вздумайте сами покупать.

- Спасибо. И что бы мы без вас делали?