Свое время

Лестница привела нас в длинный, ярко освещенный коридор, с одной стороны которого распахнутые двери вели в голубой, мраморный, зеркальный, гостиный, охотничий залы, в которых за рядами столов и отдельными столиками сидели гости и в то же время хозяева этого праздника, этого карнавала жизни на сегодняшний вечер. Позванивал хрусталь люстр и бокалов, серебряно сверкали столовые приборы, говор отдельных голосов, восклицания и смех сливались в ровный шум, который как бы повисал под высокими расписными и лепными потолками.

Игорь плавно обогнул нас с Наташей и повел в глубь коридора. Короткая остановка: Игорь о чем-то негромко попросил метрдотеля, и нас усадили в полутемном зале, рядом с оркестровой эстрадой, за столик, на который специально был направлен луч голубого света. Наши лица приобрели серебристо-лунный оттенок, засияло старинное кольцо, подаренное Наташе к свадьбе ее мамой, радужно засверкало бижутерийное ожерелье на шее Марины, заблестел пробор у Игоря. Даже мой черный пиджак стал глубокого мягкого цвета.

Игорь что-то надиктовал почтительно склонившемуся официанту, тот, покивав головой, исчез, но ненадолго, вернулся, расставил закуски, принес шампанское, бесшумно откупорил бутылку, разлил вино по бокалам и, пожелав приятного аппетита, пропал, как за занавесом, за световым конусом голубого луча.

- Разрешите, королева? - спросил Игорь у Марины.

- Валяйте, граф, - царственно склонила она свою черную голову и подмигнула Наташе.

- Легко поднять бокал и сказать слова.

Игорь сделал паузу.

- Совсем нетрудно, - продолжил он и вдруг остро, исподлобья, глянул на меня.

Как бы оценил.

Даже глаза его, до того скрытые в пушистых ресницах, на мгновение широко приоткрылись. Черные.

Как у ворона.

- Сложно другое, - Игорь опять стал добродушно-непроницаемым. - Да извинит меня королева, но я, алаверды, продолжу ее тост за настоящего мужчину. Валерий гол, как сокол, угла своего нет, жена завтра ляжет под нож, но он верит, что может решить все проблемы, и знает, как это сделать. Только настоящий мужчина, только сильная личность совершает поступок и готова отвечать за все его последствия. Отныне лишь от тебя, Валерий, зависит, сможешь ли ты превратить жизнь Наташи в праздник или нужда, неудачи, болезнь раздавят вас и обрекут на жалкое существование.

Игорь, как мне показалось, поморщился, соболезнующе взглянул на меня, но тут же окаменел лицом.

- Я верю в тебя, мужчина, - твердо произнес он. - Я понимаю всю силу твоего чувства к Наташе, потому что она женственна, обаятельна и чиста душой. Именно таким женщинам пишутся стихи, слагается музыка, посвящаются книги...

Среди миров, в мерцании светил

одной звезды я повторяю имя...

Не потому, что я ее любил,

а потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,

я у нее одной молю ответа

не потому, что от нее светло,

а потому, что с ней не надо света...

Ваше здоровье, Наташа, за тебя, Валерий!

Двойное, двойственное, разноречивое ощущение вызвали у меня слова Игоря. Он как бы рассекал меня пополам, безжалостно отделяя светлую надежду на счастье от тяжелой реальности. Мне показалось, что он с иронической усмешкой представил себе наше с Наташей будущее и не увидел там ничего хорошего, кроме тягот жестокой борьбы за существование. Заглянул, как свободный, ничем и никем не связанный человек, который никогда не совершит такой непростительной ошибки, какую сделал я... А может быть, мне все это почудилось, потому что Наташа и Марина зааплодировали Игорю - женщины всегда помнят только последнее из сказанного, а последними были стихи...Кстати, хорошие стихи, надо бы у Игоря спросить про них.

- Гарри, - впервые назвала Игоря таким именем Марина. - А я-то думала, что ты - Пижон, пижоном навсегда и останешься. Я тебя явно недооценила.

- Ты, как всегда, права, королева, - остался лучезарно непроницаемым Игорь.

Заиграл оркестр.

Зазвучала шотландская мелодия, вальс-бостон из английского фильма "Мост Ватерлоо", где герои фильма танцуют перед разлукой, их разлучает война, и каждый музыкант, закончив свою партию, гасит стоящую перед ним свечу и исчезает в темноте, пока не остается единственная, последняя свеча... Но гасится и она.

Мы кружились с Наташей в медленном вальсе, с паузами проворачивались перед глазами стены зала, столики, оркестр, но все это размытым фоном, каруселью для Наташиного лица - она улыбалась только мне, она смотрела только на меня... На своего мужчину... от которого теперь зависит все... А может быть Игорь, действительно, прав по сути?.. Так-то оно так, но в чем -то совсем не так... В чем?..

Мы танцевали еще и еще, потом оркестранты, сложив инструменты, ушли на перерыв, Марина увела куда-то Наташу и мы остались с Игорем вдвоем за столом.

Один на один.

- Игорь, скажи, пожалуйста, стихи, которые ты читал, чьи они? - спросил я.

- Иннокентий Анненский, сборник "Кипарисовый ларец", довоенное издание, раритет, пользуется спросом только у интеллектуалов, - быстро и четко выдал информацию Игорь.

- Ты увлекаешься поэзией?