Свое время

- Тебя, говорят, поздравить можно? - лениво спросила она и шумно вздохнула. - Эх, ты... дурачок, дурачок... Счастья своего не увидел, проморгал... Помнишь, я тебе с поминок звонила, тетка у меня померла?.. Как же ты был мне тогда нужен... Не приехал ты, отказался, плел чего-то, держись, мол, Инка, не расстраивайся, морально, можно сказать, поддержал... А надо было физически, просто приехать - и все... И все было бы... Уж я тебя обласкала бы, отогрела бы, каждый пальчик твой поцеловала бы... Если женщина звонит сама, значит, ей нужно... Я тебя давно приметила, еще когда ты с Тамаркой своей мучился... Видно же было, что мужик неухожен, пропадает... Я ей, дуре, звонила, про любовь твою с Ветлугиной наговорила, вот и освободился ты от нее...

Так вот кто этот аноним! Я смотрел на Инну, в полутьме балкона светились ее глаза, словно сочились перламутровой помадой губы, свет из окна ореолом высвечивал золото ее волос, а там, за окном за длинным столом с цветами в вазах, фужерами, тарелками и бутылками сидели, смеялись, что-то оживленно говорили мои коллеги по работе и ее коллеги по работе, и они не знали, что она может позвонить домой любому из них, подозвать жену и нашептать на ухо грязную сплетню и разрушить семейный покой, от которого зависит и здоровье, и жизнь человека...

- Как развелся ты, вот я радовалась, вот готовилась, хоть бы взглянул на меня разок повнимательнее, понял бы, почему я тебе так улыбаюсь, лучшие свои платья на работу таскаю, нет... Ждала я тебя, ждала, да опять не вышло... Видно, надо вас, дурачков, приступом брать, как кутенка, пока его в миску с молоком не ткнешь, голодным останется... А зажили бы мы с тобой счастливо... Уж я выходила бы тебя, выправила бы, приодела... Квартиру бы двухкомнатную пробила бы... И сейчас может не поздно, а?.. Я все думала, счастья своего дождусь, успею, а времечко-то бежит, летит, это правильно ты сегодня говорил, что никто тебе времени не подарит, только твое оно у тебя и есть, другого не будет, а счастья все нет, нет его - счастья, понимаешь...

А ведь я был сегодня счастлив с утра. Недолго, однако.

Нет у нее счастья, говорит. Да разве можно построить свое счастье на наговоре, на сплетне, на подлости? Не вышло. И не выйдет. А я счастлив. И мне стало даже жалко эту высокую женщину с горячим телом, так и не дождавшуюся своего мужчины, своего бога.

- Холодно здесь. Пойдем, - сказал я.

- Ага, - покорно кивнула она головой. - Ты иди, я постою еще немного.

Я обошел Инну, добрался через сдвинутые стулья до своего места, налил рюмку водки и залпом выпил ее. Потом с удовольствием съел маринованный нежинский огурчик, мясной салат с зеленым горошком, кусок золотистой прожаренной курицы с желтым от шафрана и морковки рисом.

Ко мне подсел Паша Шулепов.

- Ешь, Валерка, больше, поправляйся. Как у тебя со здоровьем-то? Получше?

- В порядке, - кивнул головой я. - Ты лучше о себе расскажи, как ты себя ощущаешь в свои полные пятьдесят.

- А чего рассказывать? - широко улыбнулся Паша. - Нормально. Все то же, что и в сорок девять, только на год постарше, и все дела.

- А я даже и не знал, что тебе уже полтинник. Всегда тебя держал за молодого. Думал, что тебе слегка за сорок, с небольшим хвостиком, не больше.

- А мы, Шулеповы, всегда до старости к жизни интерес имеем, потому и выглядим молодо, - озорно улыбнулся Паша. - Мы же курские, куряне, деревня наша Хотьково называется. От корня "хотеть" производное.

Он лукаво хохотнул.

- Очень мы к этому делу приспособленные. Натура, можно сказать, такая. Нутром чувствую, где может обломиться лакомый кусочек. Вот Инну взять...

Паша кивнул в сторону балкона.

- Огонь-баба. Как печка. Что ты!..

Я поглядел на Пашу. Круглое лицо, курносенький, глазки пуговками. Колобок: я от бабушки ушел, я от дедушки ушел...

- И не стыдно тебе, Паша? Седина в голову, бес в ребро, так что ли? И как жена тебя терпит?

Паша погрустнел, вздохнул.

- То-то и оно, вот в чем загвоздка. Очень она у меня ревнивая. Зудит целый день, как пилорама, всех подозревает в связях со мной. Вот и сейчас на кухне Гладилина, партийного секретаря нашего, обрабатывает, на судьбу свою нелегкую жалуется. А ведь допрыгается, дуреха, учинит мне персональное дело, плакала квартира, я уже присмирел, насколько мог, в последнее время. На уговоры ее поддался, к врачам ходил.

- Как к врачам? Зачем? - не понял я. - Сам же говоришь, что у тебя все нормально.

- А так, - объяснил Шулепов. - Ей в голову мысль пришла, что избыток энергии у меня объясняется каким-то психическим отклонением. Вот и погнала она меня в психдиспансер.

- Ну и что? - недоверчиво спросил я.

- Состою у них на учете. Даже спинно-мозговую жидкость на анализ брали. Операция такая - пункция называется.

- Это же очень больно!

- Ага, пришлось потерпеть.

- Что же они тебе сказали?

- Да вроде бы все в порядке. Без отклонений. Только моя не успокоилась, иди, говорит, лечись. Наверное, схожу все-таки еще разок провериться.

- Так ты уже ходил.

- Она сказала, что в последний раз. И потом, кто на учете, прав больше имеет на жилплощадь.