— О чём это «о том»? — не понял Уилфрид. — Что, Изекил вам чем-то насолил?
— Не совсем так, — замялся лондонец, — просто всё дело в том, что мы с мистером Платтом заключили сделку…
— Так, — меняясь в лице, заинтересованно протянул Уилфрид, — продолжайте…
— Понимаете ли, в чём дело? Мистер Платт снабжает моих людей хлебом …за полцены. Именно поэтому мы и начали работу с того конца площади…
— Ах, ты, — едва не выругался вслух Уил, но вместо этого только пригрозил кривым ножом в сторону дома хитреца Изекила, — так что вы хотели?
Лондонец потупился:
— Не в моих правилах наговаривать на людей, — растягивая слова, начал он, — но, как бы это Вам сказать? С того самого момента, как мы стали в пол цены покупать хлеб у мистера Платта, само качество хлеба уменьшилось ровно наполовину.
— То есть? — не понял Уилфрид. — Он что, поит вас опарой[4]?
— Нет, — улыбнулся лондонец, — до этого пока далеко, однако мои люди недовольны. Кому нужен хлеб, который, мягко говоря, не вкусен?
— А что же вы хотели, ― понимающе развёл огромными руками Уил, ― это ведь за полцены? На то он и Изекил…
— Наша сделка с мистером Платтом обоюдовыгодна. — С деловым тоном, не приемлющим подобного рода объяснений, продолжил лондонец. — Вы же сами говорили, что при таком плане наших работ все люди пойдут к нему? Так оно и есть. У моих парней работа не из лёгких, поэтому они должны хорошо есть, и поверьте, количество хлеба, купленного у Платта в полцены и съедаемого нашими рабочими, окупает себя полностью. А прибавьте сюда ещё и горожан, вынужденных в данный момент отдать предпочтение его пекарне. К слову сказать, горожанам-то хлеб по-прежнему продают нормальный…
— Что же Вы хотите от меня? — Не понял Шеллоу Райдер. — Что б я отправился пристыдить старика Изи?
Столичный джентльмен не был настроен на шутки и, как видно, умел вести дела, поэтому он не придал значения полным иронии словам Уилфрида:
— Я, ― продолжил он, ― поговорил с людьми, живущими неподалёку…
— И что?
— Это как раз они и известили меня о том, что я был не прав, заключая сделку с Платтом. Это правда, мистер Райдер, горожане говорили мне буквально следующее: «Уилфрид Шеллоу Райдер не Изекил, он никогда не сделал бы такого. Его хлеб всегда был лучше…».
— Что мне от вашей похвалы, ― хитро прищурился Уил, ― это дело вкуса, какой хлеб выбирать. Им бы только попусту судачить, этим людям. Лучше бы подумали, почему это Изи стал грешить?
— Они говорят, мистер Шеллоу Райдер, что у Платта нет такого молодого помощника, как у вас. Один Изекил не успевает и муки стоящей раздобыть, и за выпечкой смотреть, а ведь, сколько нужно сделать ещё и помимо этого, правда? Отсюда и результат. С соседями и горожанами ему не хочется ссориться, а вот мы, другое дело.
Вы же, мистер Шеллоу Райдер, я слышал, имеете под рукой помощника, способного проследить за работой самым должным образом…
Уилфрид недовольно прокашлялся и бросил кислый взгляд в сторону своей пекарни:
— Вы поменьше бы слушали то, о чём болтают в таких маленьких городках, как наш. Будь моя воля, я бы все эти длинные языки уже давно завязал узлом. …Плох мой помощник или хорош, а работать парень умеет, и замечу, что по местным меркам получает он за это тоже неплохо. Сколько могу, столько плачу. — Эх, ― тяжко вздохнул хозяин пекарни и вдруг разоткровенничался, — кабы не злодейка-судьба.
Ведь был у меня наследник, был, да пропал ещё в детстве. Вот и остались у меня в помощницах только жена да две дочки. Своё дело они, конечно же, знают хорошо, а вот мужское? Всё же, что ни говори, а ни одна леди не взвалит на себя мешки и не понесёт их, не проследит за мельником в насыпной при отгрузке…, ― в этот момент Уилфрид наконец-то сменил неуместную позу безразличия и вдруг тихо спросил:
― А, может, скажете, что ещё обо мне Вам там наговорили?
— Ничего дурного…, — заверил лондонец.
— И то, слава Богу. — Облегчённо вздохнул Уилфрид. — Я-то сам никого не хочу обижать ни словом, ни делом, а вот меня…
— Уж простите, мистер Райдер, ― не без доли лести заверил столичный приказчик, ― к примеру, я, не стал бы обижать такого, великана как Вы…
— Оставим это, — отмахнулся лабазник, краснея. — Так что вы мне хотели предложить?
Заезжий господин оглянулся, окинул взглядом рыночную площадь, затем, будто опомнившись, приподнял край шляпы и отрекомендовался:
— Меня зовут Джерри Скотт. Мы намерены скоро закончить на торговой площади…
— Похоже, так тому и быть, ― не стал спорить Уил.
— Далее, — продолжал столичный джентльмен, — есть договорённость с мэрией о том, чтобы уложить брусчаткой сначала вот эти главные, ― Скотт красивым жестом очертил воображаемый круг над «Мебельной лавкой» Генри Лакбота, ― прилегающие к площади улицы, а уж потом и весь город…
— О! — неопределённо, но как показалось гостю, с облегчением, выдохнул Уил…
— Да, так оно и будет, только если…, — Скотт запнулся, — Вы возьмётесь …снабжать нас хлебом. ― И тут же, не дав лабазнику даже опомниться, Скотт выпалил вдогонку к уже сказанному: ― По три мелкие монеты за буханку нормального хлеба?
Уилфрид вскинул белые от мучной пыли брови: