Свод (СИ)

— Скажу. — Свод хитро прищурился. — Соглашусь с этим только в части «молодого человека». Остальное, уж простите, мистер Война, я имею в виду, упоминание о вас, как о неком, — он подчеркнул, — «обыкновенном» молодом человеке, просто враньё…

— Как и то, что вы «Свод».

— И это верно, — не стал спорить англичанин, — я на самом деле не Свод.

Война, никак не ожидавший того, что его спутник так легко сдастся, насторожился:

— Как бы вы не пожалели о том, о чём сейчас сказали и …ещё хотите сказать.

Англичанин был спокоен:

— Я просто уверен в том, что не пожалею, — заверил он, — ведь у меня была возможность присмотреться к вам. Должен сказать, что я только рад тому, что у нас есть достаточно времени для начинающегося сейчас большого разговора. Мы многое сможем обсудить, а в конце этого путешествия ещё и сделать свой выбор.

— Выбор?

— Да, именно так, мистер Война. Исходя из всех обстоятельств нашего знакомства, я намерен …в некоторой степени посвятить вас в мои личные тайны. Поверьте, это может серьёзно отразиться на вашей дальнейшей жизни…, а может, и нет.

— Постойте, Свод. А не проще ли мне тогда ничего не выслушивать и спокойно жить себе, как и раньше? Уж больно для меня пугающе звучит заверенье о том, что это может серьёзно отразиться на моей дальнейшей жизни.

— Я бы не называл это «пугающе», — с кривой улыбкой ответил называющий себя Сводом, — мне кажется, для вас это скорее звучит «интригующе».

— Наверное, — после некоторой паузы, ответил Война, — вы угадали. Приходится признать, что вы действительно неплохой стратег и знаете, как нуждается в «пище» любопытство молодого человека.

Свод вздохнул:

— Война, мне кажется, вы не совсем понимаете о чём идёт речь. Я не собираюсь отягощать вас ненужными подробностями своей биографии. К тому же, вспомните, я говорил вам о выборе в конце пути. Вы можете выслушать меня, и потом отказаться от моего предложения. Тогда, в Риге, мы просто расстанемся.

Война нервно прикусил внутреннюю часть губы:

— Что-то мне подсказывает, — наконец произнёс он, — что вы уже всё давно продумали, в том числе и то, что касается всех этих выборов в конце пути.

Свод улыбнулся:

— И тут вы правы, — весело сказал он, — и я ещё раз убеждаюсь, что Провидение не зря дало мне возможность быть выброшенным с вами на один берег. Якуб, вы умны просто не по годам …

— Да будет вам, — разом отбил выпад лести в свой адрес молодой пан Война. — Давайте уже вернёмся к вашей истории, мне всё же любопытно будет узнать её. Путь нас ждёт неблизкий, и я думаю, она, как минимум, достойно скрасит наше путешествие.

Англичанин потупился. Как видно в его планы не входило столь поверхностное отношение со стороны попутчика к его биографии. Молодой литовский пан моментально заметил перемену в лице «Свода» и, понимая, что слегка перегнул с игрой в безразличие, полным расположения жестом положил ладонь на здоровое плечо англичанина и немедленно поправил себя:

— Простите, мой друг. Я молод и только учусь трудной науке быть достойным собеседником. Поверьте, — добавил он как-то двусмысленно, — в последнее время мне часто приходилось страдать от неосознанно вырвавшихся фраз на английском языке. Не все меня правильно понимают.

Свод принял извинения литовца и, заканчивая ранее начавшиеся рассуждения, продолжил:

— Вы аккуратно намекаете на свой плохой английский? Напрасно. Я бы сказал, что он у вас даже слишком правильный. Не многие англичане и тем более шотландцы могут обучить кого-либо так вычурно изъясняться.

— Здесь нет ничего удивительного, — вяло отмахнулся Война, — просто со мной учились люди, которые весьма ревностно относились к такому делу, как родной язык. А мои слова о том, что меня часто неправильно понимали, относятся совершенно к другим делам, к личным. Но! Оставим же это…

— Хорошо, пусть будет так, — охотно согласился Свод. — Итак, если вы на самом деле серьёзно заинтересовались моим рассказом, и сказали что-то не то не подумав, это совершенно меняет дело. Подавляющее большинство молодых людей, в том числе и я когда-то в молодости страдали грехом того, что порой их слова опережают мысли. Я, к слову сказать, во многом и за это дело получил огромное количество лишних дыр на своём несчастном теле. Бывали времена, одни из них едва успевали затягиваться, а я со своим длинным языком уже получал другие. Впрочем, вот тут-то я как раз и лукавлю. Конечно же, — признался Свод, вздыхая, — далеко не все шрамы на моей шкуре от приступов глупой прямолинейности в молодости.

Должен вам сказать, что в большинстве своём все эти раны получены во всякого рода стычках и, — «Свод» вскинул брови, — к сожалению, ни об одной из них я не могу заявить с гордостью: «я пролил кровь за Родину», или «я пролил кровь за трон». Вся моя жизнь, мистер Война, это «скользкая дорожка». Я, знаете ли, игрок, …в том числе и чужими жизнями. В юности и молодости созерцание чьей-либо крови пьянило меня не хуже «Португальского молока»[20]. Я пират, сэр Якуб и это, пожалуй, единственное ремесло, которому я обучен как следует.

Война округлил глаза.