Свободный полет. Беседы и эссе

— Да нет. Мне всё равно, честно скажу. Если бы это было правдой, я бы переживала, но не из-за слухов, а из-за самой ситуации. А если это всё на пустом месте, то какая мне разница, о чем говорят. Мне интересна сама природа этих слухов. Мы с Максимом редко появляемся вместе на мероприятиях, это правда. Получается, что, раз нас давно не видно вместе, а написать про нас что-то надо, других вариантов не остается: «Давайте просто напишем, что они разводятся». Я правда не знаю, откуда это всё берется. Да, мы не очень публичные люди, и я рада, что в этом мы с Максимом совпадаем. Для нас намного дороже поехать на дачу, пойти в лес грибы собирать, чем сходить на какое-то светское мероприятие.

— Слушай, а может быть, все эти слухи еще и оттого, что Максим так внешне изменился, резко похудел? Такое ощущение, что человек слишком глубоко ушел в себя.

— Ну ты же знаешь, Вадим, что это было сделано намеренно — он готовился к спектаклю «Кинастон» в «Табакерке». Приводил себя в определенную форму. Я так же отношусь к работе. Знаю, если бы передо мной стояла какая-либо цель, я бы очень упорно к ней шла. Хотя в данном случае Максим меня переплюнул в десятки раз. Мне казалось, что я упертый человек и перфекционистка, но рядом с Максимом — вообще бездельница. (Улыбается.) Когда я увидела спектакль «Кинастон», то поняла, что всё это и правда было необходимо. А скажут ему для роли поправиться — он сделает это на раз-два, даже не задумываясь.

— Не знаю, как Максим, но ты, мне кажется, обладаешь очень здоровой психикой и отталкиваешь от себя любую грусть.

— Вот это, Вадим, ты попал абсолютно в точку. Депрессия не моя подруга. Меня очень сложно выбить из колеи. Есть люди, которые зависимы от всего, даже от погоды, от того, как посмотрят на них, что скажут. Меня это совершенно не волнует.

— Такое редко встретишь у актеров. Актеры люди ранимые. В основном. Неужели ты никогда не обижалась? Не плакала от отчаяния?

— Я легко прощаю. Разозлить меня, обидеть, заставить переживать по какому-то поводу очень сложно. Мне кажется, это у меня от мамы. Я иногда не понимаю, как у нее получается быть такой спокойной. Я ей говорю: «Мама, когда ты была молодая, у папы вышли „Три мушкетёра“. С ним же, наверное, было невозможно жить». Папа ведь не мог выйти на улицу, там визжали женщины, кричали, что хотят от него ребенка, исписывали признаниями в любви весь подъезд. Звонили, хихикали, плакали в трубку, угрожали. А мама и бровью не вела. Я спрашиваю: «Как такое возможно воспринимать без эмоций?» «А как иначе? — говорит мама. — Я самая красивая, самая хорошая, самая талантливая, самая заботливая. Я лучшая женщина в мире. Чего мне волноваться?» Именно эта ее непоколебимая уверенность в себе обескураживает и притягивает всех, в том числе и папу. От такой женщины никуда не денешься, да и деваться не захочется.

— Вот они, Лиза, уроки житейской мудрости!.. Твой сын Андрей в школу пойдет в следующем году — как ты его настраиваешь на этот лад?

— У сына очень хорошая память, он порой вспоминает стихотворение, которое я ему читала всего один раз еще месяц назад. С двух лет мы по карточкам с ним учили картины. Он уже знал тогда, что «Подсолнухи» написал Ван Гог, «Богатырей» — Васнецов, Моне — «Пруд с кувшинками», а Дега — «Танцкласс».

— Потрясающе!

— На самом деле в этом нет ничего сверхъестественного. Это может любой ребенок, просто с ним нужно заниматься. Андрей ходит на всякие подготовительные занятия, у него там и арифметика, и музыка, он занимается на фортепиано, еще английский, плавание. Андрей понимает, что скоро школа, и я не думаю, что для него это будет какой-то большой психологической травмой.

— Это ты решила отдать его на фортепиано?

— Ты знаешь, в детстве я занималась и музыкой, и танцами. Мама видела, что мне тяжело, и предложила оставить что-то одно. Я выбрала танцы, а сейчас жалею, что бросила музыку. Я начинала на фортепиано, но у меня не было такой предрасположенности, как у Андрея. А он сел и заиграл. Поэтому раз ему нравится, то пусть занимается, пока есть возможность, пока это не отнимает много сил. Это не для того, чтобы стать пианистом, — в музыкальную школу отдавать его я не планирую.

— Почему?

— Не хочу за него выбирать. Мы делаем это для общего развития. Два раза в неделю заниматься — для него это в удовольствие. А там уже пусть сам решает, когда подрастет, — может, он на гитаре захочет играть. По крайней мере ему, как и мне, нравится группа «Кино».