Свободный полет. Беседы и эссе

— Оба спектакля идут в Художественном театре до сих пор, и по-прежнему аншлаги. С тобой с удовольствием работал мой брат Игорь, вы с ним выпустили несколько спектаклей. И вообще тебя обожают актеры. Ты умеешь окутывать их любовью.

— Просто у меня такой характер. Я много лет работал вместе с английским режиссером Декланом Доннелланом, восемь лет был его ассистентом. Собственно говоря, это были мои такие основные режиссерские курсы, уроки. На Западе, кстати, никто не учится ни на каких режиссерских факультетах. Там ассистируют мэтрам. И я видел, как работает Доннеллан, — это мне очень по духу подошло. Я ведь почему из актеров ушел? Потому что я не терплю вот этой режиссерской авторитарности. Как-то мне не везло, мне всё время попадались авторитарные люди, которые говорили: «Так, иди сюда, делай это. Не делаешь, пошел вон». А у Доннеллана я увидел совершенно другую, очень созвучную мне манеру общения — это была какая-то дружеская компания. Мне очень важно не просто как мы репетируем, а как мы проживаем этот период времени — мы должны прожить его в счастье, радости и дружбе, и тогда у нас, может быть, что-то получится. А даже если не получится, мне кажется, важно, что мы это время интересно прожили. Театр — веселенькое дело, как говорил Олег Павлович.

— Но дело еще в том, что у тебя характер такой. Мне кажется, ты по жизни человек очень мягкий. Незаматерелый, что ли. Я тебя столько лет знаю! Ты стал художественным руководителем и директором театра, но это никак не поменяло твой характер. Ты по-прежнему смотришь на мир широко открытыми глазами.

— Ну, дай бог, если это так. Если мне удается держать театр, делать свою работу и при этом оставаться, я бы сказал, просто человеком в первую очередь. Знаешь, я когда-то давно, еще в детстве, смотрел передачу с моим любимым актером Андреем Мироновым — встречу с ним в концертной студии «Останкино», и там ему задавали вопросы. Один из них был такой: «Что вы посоветуете молодым артистам?» И Миронов, популярнейший актер, ответил: «Главное — оставаться порядочным человеком». На меня это тогда произвело сильное впечатление. Не то, что надо трудиться, впахивать, а просто быть порядочным. Так же Роман Козак (художественный руководитель Театра Пушкина в 2001–2010 гг. — Прим.) как-то вспомнил слова своего учителя Олега Николаевича Ефремова, который говорил: «Делайте что хотите, но не забывайте, что вы люди». Вот для меня это не просто слова, а какая-то поддержка в жизни. Поверь, Вадик, что для меня успехи, номинации и премии или какие-то финансовые блага все равно на втором месте после каких-то человеческих, каких-то честных, порядочных отношений с людьми.

— А есть режиссеры, для которых все средства хороши, главное — добиться результата.

— Есть такие режиссеры, для которых любые средства оправдывают цель. Я уважаю такую позицию, но я все-таки другого склада человек. Может, поэтому я очень хороший художественный руководитель.

— Интересно, что ты сам об этом говоришь.

— Я был артистом, стал режиссером и педагогом. Вот у меня к себе как педагогу есть много вопросов, я очень нетерпеливый, мне надо, чтобы скорей уже студенты заиграли, и так далее. Как к режиссеру у меня к себе все меньше вопросов, а как художественный руководитель, мне кажется, я обрел гармонию, научился держать театр. Это мое основное. Есть такое выражение «человек на своем месте», — так вот я оказался на своем месте.

— А как ты это понял?

— Мне театр интереснее, чем собственная режиссерская жизнь. Я знаю режиссеров, которые, поставив один спектакль, тут же приступают к следующему. А я не хочу часто ставить спектакли. Я с большим удовольствием приглашу какого-то другого режиссера. Может, сейчас мне уже не так интересно свет ставить или вырезать бутафорию какую-то для постановки. Но мне по-прежнему интересно вот этот странный мир поддерживать в каком-то конкретном месте и сделать театр таким, каким я его чувствую.

— Ты пришел худруком в театр Пушкина сразу после смерти Романа Козака. Здесь не все были рады твоему приходу. Кто-то в знак протеста даже покинул театр.