Свободные навсегда

Когда я пришла в себя, Джордж отвел меня к могиле Эльсы. Ее похоронили под деревом неподалеку от палаток. Отсюда открывался вид на реку и песчаный берег, где Эльса познакомила меня со львятами. На шершавой коре этого дерева они учились точить когти, в его тени семейство часто затевало игры, и тут в прошлом году супруг Эльсы безуспешно пытался устроить рождественский пир.

Джордж рассказал, что здесь произошло, пока меня не было.

— Когда ты уехала, я перенес свою палатку к насыпи и стал ждать львов, но они в ту ночь не пришли. Утром мне надо было проведать соседний кордон, так что я освободился только во второй половине дня и сразу же отправился искать Эльсу. Сначала я увидел львят, которые играли на противоположном берегу реки, потом приметил под кустом Эльсу. Она встала, поздоровалась со мной и Македде. Прибежали львята и затеяли возню около матери.

Я вернулся в лагерь. Вечером они опять не пришли. Перед завтраком я решил найти Эльсу. Она лежала почти на том же месте, где я застал ее накануне. На мой зов Эльса откликнулась, но с места не встала. Дышала она тяжело и заметно страдала от боли. Словом, расхворалась совсем. Я поспешил в лагерь и тотчас отправил с машиной записку в Исиоло, прося, чтобы тебе послали телеграмму, и тогда же отправил подробное письмо.

Потом я отнес Эльсе воды и миску с мясом и мозгами, положив в них сульфатиозола. Она попила немного воды, но есть не стала. Тогда я насыпал сульфата эзола в воду. Она отказалась пить. Я вернулся в лагерь, позавтракал и снова пошел к Эльсе. Теперь она ушла с прежнего места и лежала в высокой траве неподалеку. Меня очень тревожила ее слабость. На еду она даже и не глядела, только попила воды из миски.

Ее ни в коем случае нельзя было оставлять на ночь одну, в таком состоянии: Эльса никому не смогла бы дать отпора: ни гиенам, ни буйволам, ни другой львице. И я решил побыть с нею. Бои принесли мою койку, немного козлятины и лампу. Лампу я не гасил всю ночь. С реки пришли львята и съели мясо, потом Джеспэ попытался стащить мои одеяла. Эльсе как будто стало лучше. Она дважды подходила к кровати и ласково терлась об меня головой.

Один раз, проснувшись, я увидел, что львята пристально смотрят на что-то за моей спиной. Вдруг там кто-то фыркнул. Я посветил фонариком и спугнул буйвола. Эльса лежала рядом с моей кроватью. Львята резвились, им хотелось и мать вовлечь в игру, но она рычала на них, как только они подходили близко.

На рассвете мне показалось, что Эльсе стало полегче. Я пошел в лагерь, чтобы позавтракать и поработать.

Часов около десяти я почувствовал какое-то беспокойство и решил проведать Эльсу, но на месте ее не застал. На мой зов никто не откликнулся, и львят нигде не было видно. Два часа я ходил по берегам, пока наконец не нашел Эльсу. Она лежала наполовину в воде у маленького островка вблизи лагеря. Ей было очень плохо, она совсем ослабела и часто дышала. Я попытался напоить ее из ладоней, но она не могла глотать.

Целый час я просидел рядом с нею. Вдруг Эльса, сделав невероятное усилие, поднялась по крутому берегу на островок и там свалилась. Я позвал Нуру, попросил его прорубить тропу к берегу, чтобы оттуда легко было пройти к островку. Потом оставил его с Эльсой, а сам пошел в лагерь, взял там жерди, раскладушки и смастерил носилки. На островке я положил их на землю рядом с Эльсой, надеясь, что она сама перекатится на них, а потом мы отнесем ее в лагерь. Ведь она любила лежать на кровати. Но Эльса не двинулась с места. В три часа она неожиданно поднялась и побрела к воде. Я помог ей перейти реку вброд. Мы выбрались на берег недалеко от нашей кухни. Здесь она снова свалилась без сил и долго лежала. Но теперь она была хоть на нашей стороне, рядом с лагерем. На островке появились львята, они разыскали мать по запаху. Однако переходить реку не отважились.

С двумя передышками Эльса дошла до песчаного участка берега ниже наших палаток.

Львята следовали за нами по противоположному берегу, я поманил их мясом. Джеспэ и Эльса-маленькая наконец переплыли реку, но Гупа медлил, пока не увидел, что брат и сестра уже принялись за еду. Когда он вышел из воды, Джеспэ прыгнул на него из-за куста, где устроил засаду.

Два часа Эльса пролежала на песке, рядом с нею улегся Джеспэ. Она два раза подходила к воде, но пить не могла. Больно было смотреть на нее. Я попробовал лить воду прямо ей в пасть, но она тут же выливалась обратно. Когда стемнело, Эльса поднялась по тропе в лагерь и легла на том месте, где раньше стояла моя палатка.

Я попытался спринцовкой брызгать ей в рот молоко и виски. Она немножко проглотила. Тогда я накрыл ее одеялом, надеясь, что она будет лежать на месте. Я приходил в отчаяние, чувствуя, что Эльса не доживет до утра, и хотел послать тебе новую телеграмму, но машина почему-то не возвращалась. Я понимал, что для спасения Эльсы надо немедленно привезти ветеринара, однако боялся оставить ее одну. Если она уйдет ночью в буш, ее потом не разыщешь.