Свобода выбора фатальна

Бесы обнажили ножи. Но боксер успевал ловко вырывать у бесов ножи и бил обезоруженных бесов кулаками. Ещё сильней и мстительней бил боксёр бесов после того, как Брагина ударили ножом в живот и тот, скрючившись, осел на землю. А неугомонный боксёр бил бы до последнего, до упора, если бы его самого ножом, наконец, не ударили прямо в сердце. Он упал бездыханный со счастливой улыбкой. Это было предпоследним, что увидел окровавленный Брагин затухающим сознанием. А последним затуманенным взглядом зацепил финальную картину мести и ужаса, как опомнившийся и ополоумевший Гарик выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в воздух, потом раз-другой в сторону убегающих обезумевших от страха бесов, положив на землю двух самых отмороженных, потерявших берега беспредельщиков, только что убивших ножами боксёра. А потом с тихой блаженной улыбкой на устах, словно ставя финальную точку затянувшегося чуть ли не с момента его рождения бесовскому действу, выстрелил себе в висок.

Брагин даже в потемках затухающего сознания почему-то был уверен, что Лера всё же не разобьется, не должна разбиться об острый каменный выступ в воде, потому что чисто вошла в воду, почти без брызг… Надеялся из последних потаенных сил, что скоро и к нему возвратится сознание, может, ему возвратят его, как недостающую главную суть для его жизни, их совместной судьбы, чтобы снова ожить, чтобы снова мыслить и верить в одну великую истину, что любовь побеждает все… Свобода выбора фатальна, чтоб не исчезнуть без загубленной напрасно любви…

Почему потом Брагин зримо представил то, что должна была увидеть Лера – не волны моря, а непробиваемую лбом стену в виде острых каменных глыб и гранитных нагромождений – об эту каменную непроходимую стену судьбы, фатума можно только разбиться в лепешку… Уже после похорон Леру, точнее, ее останков в закрытом цинковом гробу, в котором её доставили из Крыма в Москву, Брагину тоже пришлось испытать каменный удар судьбы, фатума…

На московском оживленном перекрестке в его автомобиль, стоявший за какой-то грузовой машиной, сзади на полной скорости врезалась в зад авто иномарка с безумным шофёром, перепутавшим педаль газа с педалью тормоза. Это случилось при правом повороте с Университетского проспекта на метромост и Комсомольский проспект. На Университетском Брагин был в доме безутешно матери Леры, по поводу устройства «сороковин», и за рулем находился в растрепанных чувствах…

Он видел в зеркало заднего вида, что сзади на него на дикой скорости несётся иномарка, было очевидно, что так страшно быстро и неумолимо приближается насилие, смертельное насилие, которого не избежать. Какая разница, поставил ты свою машину на ручной тормоз или нет, сопротивление фатуму бессмысленно. При снятии с ручного тормоза сохранялся хоть какой-то шанс смягчения удара судьбы только в том случае, если впереди было бы пусто, можно покатиться в пустоту, как-то пережив насильственный удар сзади… Но иномарка мчалась на бешенной скорости, даже если она начнет тормозить за пять-десять метров от тебя, то всё равно будет удар в зад огромной дьявольской силы. Но впереди у Брагина непробиваемой каменной стеной стоял грузовичок… Это уже чисто гипотетически можно было моделировать тупиковую катастрофную ситуацию: получив удар сзади, воспользовавшись инерциальным движением авто, вырулить и объехать грузовичок, пусть даже царапнув своей дверцей… Только видя в зеркало заднего вида летящую на него сзади дьявольскую катастрофную иномарку, которой уже при всём желании не затормозить, Брагин с ужасом разглядывал непробиваемую стену впереди… Уже не было ни малейших шансов спастись, обойти, пролететь по инерции мимо этой стены, вылететь на простор воздушных волн… И у Брагина в доли секунды в глазах, вернее в воспалённом сознание возникло видение Леры в её последнее мгновение – полёта, падения в море вниз головой, а вместо глади моря каменная стена – у Брагина и руки были не на руле а сложены по бокам, как в полёте в море, только он во что-то упирался изо всех сил, втягивая голову в шею, предельно напрягая все мышцы, физически и ментально, видя приближение каменной стены, чуя уже соприкосновение с ней… Конечно, это был конец, но для Брагина, в отличие от Леры, это был конец относительный со смещением позвонков и стенозом позвоночного канала, с инфарктом миокарда… Обо всём этому Брагину расскажут врачи из ЦКБ РАН в Ясенево… Расскажут и то, что у него это уже второй инфаркт за сорок дней, значит, первый, который он перенес на ногах, случился тогда, когда он видел бег Леры ввысь на каменный выступ, её полёт с высоты в море, на камни… Только Леры уже нет, а его белокрылые ангелы-защитники зачем-то сохранили для физического бытия на белом свете…

Часть XVIII

Без Демона и фаталиста

Глава 53