Свобода выбора

— Вот-вот, и я также говорю — никогда! Значит, и вы так же?

— Конечно, значит…

— А когда лифт пошел — знаете, как они обрадовались? И мы наших маленьких к этому возрасту, еще раньше, знакомым раздаем. Незнакомым — редко, и представьте — иногда даже за деньги. А что? Если они денег стоят? И все нашими щеночками остаются очень довольны, все-все. Не было случая, чтобы хоть немножко пожаловались. Иначе и не может быть, мы ведь свою Жуленьку в собачий клуб знаете к каким женихам возим? К самым-самым медалистам! Такие, знаете ли, женихи — они нашей Жуленьке, нашей милашке, и полюбезничать-то не дадут, хвостиком подрыгать — ни-ни, такой р-р-раз — и уже там! Уже работает. А домой ее обратно везешь, так она на заднем сиденье раскинется — вот так! — и вздыхает, вздыхает… В себя приходит. Очень умная. Все, как есть все понимает, все принимает близко к сердцу. Жульке и говорить не надо, только — ж-ж-ж-ж — пожужжать, и она тут как тут. Правда, один недостаток у нее есть, всего один: у нее шея на два сантиметра короче породного стандарта, так специалисты говорят, и не один — многим показывали кинологам, иначе говоря, собачникам. Ну, собачники, скажу я вам, так уж собачники — девяносто шестой пробы! И, знаете ли, все, как один, строгие, все, как один, отклонение от стандарта подтверждают. И тут ничего не поделаешь, приходится смиряться. Ради любви к Жуленьке. Любовь, она ведь дороже стандарта! А кинологи действительно про собак знают все на свете. Мы нарочно делали: троих приглашали, каждого в отдельности, каждого по Минскому шоссе возили к городу Можайску, там поляны хорошие, чистые, кинологи на полянах Жульку в бег запускали, наблюдали за ней в беге, в ходьбе и на подсадную утку наводили — и что вы думаете? Все трое совершенно одинаковые заключения дали, одинаковые поставили баллы. Муж смеется, ну, говорит, у кинологов наука несравненно выше стоит, чем у медиков. И правда: мы массажистку приглашаем, она нас — меня и мужа — массирует-массирует — толку не видно, а пригласили собачьего массажиста к Жульке — она левую переднюю ножку частично вывихнула, — три сеанса провел — и все! У Жуленьки нашей вывих как рукой сняло… Муж говорит, ну, Наталья…

— Вас Натальей зовут? — удивился Нелепин. — Неужели?

— Конечно! И я вам скажу — мне мое имя нравится. Почему бы нет?

— Хорошее имя! — согласился Нелепин.

— Если хорошее, чему же вы удивляетесь? Хорошему не удивляются. Вот я — я своей Жуленьке не удивляюсь, а принимаю ее всю как должное! Скажите, пожалуйста, вы ошейниками не торгуете? Я хочу сказать, может быть, у вас кто-то знакомый ошейниками торгует?

— Нет-нет… Нет у меня таких знакомых!

— И мастера подходящего нет, чтобы — на заказ?

— И мастера нет…

— Прямо-таки жаль. Очень жаль! А то мне, знаете ли, идея пришла…

— Идея? Какая же?

— А вот: сделать Жульке ошейник не стандартных размеров, а вот такой, сантиметров шесть-семь шириной, из темно-красной кожи. По красному черным сделать какой-нибудь рисунок… Какой-нибудь авангардно-модерновый. Ну и, конечно, колечко для поводка. Колечко не колечко, а что-нибудь вроде эллипса. Ну, знаете, вот когда земной шар не совсем шаром изображают — вот такой, продолговатый. Такой ошейник очень бы скрыл Жулькин недостаток — короткую шею. Значит, у вас нет знакомого мастера? И у меня нет. Ищу-ищу — не найду. Идеи, они всегда вот так: сама-то хороша, а хорошего мастера на нее не найдешь. Наоборот: чтоб украсть — это сколько угодно. У нас уже два раза Жульку уводили, большие деньги пришлось за выкуп отдать, вы и не представляете себе, какие большие. Так что теперь наша Жулька без поводка — никуда. Ужасное время! А у меня одно время была другая идея: сделать ошейник в три цвета — белый, красный, синий. Под цвет Государственного флага. Муж сказал: неоригинально, еще, пожалуй, примут нас с тобой за монархистов, а это ни к чему. Мы — демократы. Я тут одному посреднику заказывала, он все на свете может, и с ошейником смог бы, но очень много требует. Непомерно много. Конечно, не разоримся, но ведь и посреднику тоже совесть надо иметь! Неужели не надо? А?

— Надо… — подтвердил Нелепин.

— Вот именно — без совести никак нельзя! Ну а раз так, то и голова кругом идет от проблем. У вас не идет?

— Случается…

— У меня — так чуть ли не каждый день. Какое там чуть ли не каждый — буквально каждый. И с утра и до вечера.

— Ну а ваш муж — он к Жульке как относится? Так же, как вы?

— Ну, конечно, не совсем так, он же — мужчина, мужчина деловой. Он так и говорит: мое дело — деньги зарабатывать, семью содержать, а твое — деньги тратить, но только чтобы и с умом, и с настоящим удовольствием. Мое удовольствие — Жулька, муж меня понимает. Ну а что Жулька кушает, что ей особенно нравится, к этому у него интереса нет — мужчина. И в собачий клуб с Жулькой езжу исключительно я. Я его приглашала, звала — не едет. Это, говорит, дело твое хозяйское — выбирать Жульке женихов. Но Жулька все равно хорошо к нему относится. И к нему, и к детям!

— У вас дети?