Свиток проклятых

Собака. Это же Брюнет, каменея от ужаса, прошептала Женька. Милый, добрый соседский Брюнет, беспородный ласковый пес, которого все в округе подкармливали. А теперь его пожирали заживо!

– Взываю к тебе, справедливая Баст… – под взглядом Привратника, порождения плесени зашатались, покрылись пузырями и неторопливо дернулись в атаку.

Впрочем, атака тут же захлебнулась. Раздалось противное шкварчание. Погасло несколько свечей-поганок. Из рукава Привратника высунулась голова, но это была вовсе не голова кобры или удава. Нечто со спутанными волосами, цвета гнилой соломы, с огромными полуоткрытыми буркалами на сморщенном, как у новорожденной обезьяны, личике. Дальше головы из рукава показалось вполне змеиное туловище, чешуйчатое, лоснящееся…

– Не смотри, зажмурься, это василиск! – рявкнул где-то вдали Оракул.

Зажмуриться не получилось. Добровольно лишить себя зрения, когда тебе норовит оторвать башку ходячая жабья пасть! Женечка инстинктивно дернулась в сторону, это едва не привело к их совместному, с Привратником, падению. Но девушка тут же пересилила себя, подставила плечо. Вожатой стало чертовски стыдно, однако объясниться и извиниться ей не позволили.

Василиск все сделал быстро. Он всхрапнул и вскрикнул резко, так что заложило уши. Его серые веки, перевитые мелкими сосудами, затрепетали. Желтушная многоглазая тварь, проглотившая пса, что-то поняла, и попыталась спастись, но налетела на соседок. Не прошло и секунды, как все было кончено. Нежить, скопившаяся в узком пространстве коридора, окаменела, желтый цвет сменился серым. Женька внезапно поняла, что в какой-то момент прекратила дышать. Она открывала рот, но не могла вдохнуть, пока уродливые серые статуи перед ней не раскрошились. В груде щебня, ухмыляясь, стояла Ольга со вполне обычным, туристическим топориком в кулаке. Привратник тряхнула рукавом, мускулистое змеиное тело исчезло в складках одежды.

– Мокряки, слабаки, подлые и глупые, – презрительно пробурчал Оракул. – Вожатая, когда выметем мусор, советую впредь содержать дом в сухости.

Где-то наверху завыл, заворчал Хонси. Раздался звук, будто вывалили на пол пустую стеклотару, а затем – сдавленное клокотание, будто кому-то сдавили горло.

– Прокляни их, великая Баст! – Привратник оперлась на руку Ольги и двинулась вперед.

«Гости» вступили в изогнутый зал, в котором, будь он снаружи, мог бы поместиться весь бабушкин дом. Стены украшали причудливые барельефы и мелкая лазурная плитка. Квадратики в мелких золотых узорах, занимали даже далекий сводатый потолок. Узоры шевелились, слагаясь в буквы, похожие на арабские или еврейские.

Цесарио с рычанием устремился вперед; под взглядом Привратника кот тоже ненадолго показался в истинном свете. Несколько секунд Женька с отвисшей челюстью, наблюдала не горбатого мужчину и не мощного тигра, а нечто иное, – красивую, грозную общность обеих ипостасей.

Не успел караульный опять стать человеком, как самозваные охранники Женькиного дома кинулись на гостей со всех сторон.

Глава 17. Под нижним небом

Мы высыпали в самый центр шестиконечной звезды. Одна из калиток Нижнего мира, звезда составляла в диаметре не меньше десяти локтей. Ее шершавая поверхность переливалась мириадами мелких мозаичных плиток, в узоре преобладали мрачные тона тлеющих углей. Вы когда-нибудь обнимали живую дверь? В то недолгое время, пока я лежал на застывшей терракоте, я ощутил, как звезда дышит. Отверстие, откуда мы выпали, слишком быстро свернулось раковиной, но изрядный вздох ветра вместе с нами прорвался в покои нерожденных, и теперь никак не мог успокоиться, точно потерявшийся птенец. Нас трепало и швыряло из стороны в сторону, словно опавшие листья.

– Берегись! – Воскликнул кир Лев, но еще до его команды мы вскочили, сплотились спиной к спине, и стали подобны восьмирукому идолу из страны Благовоний.

Над нами метались миллионы ярких светляков, однако дядя зря тревожился, эти жучки нам не угрожали. Позже я поймал несколько штук, они тотчас рассыпались в ладони. Болотный огонь в моем горшочке иссяк, зато голубые светляки кружили неистовым вихрем, они заменяли звезды Нижнего мира, навсегда лишенного солнца. Как потом выяснилось, под их чахлым светом кожа человека постепенно приобретала бледную змеиную пестроту, но самые печальные изменения происходили под кожей. Хвала Многоликой, нам не пришлось долго гостить в царстве тоски, однако кое-что не покинуло меня даже месяц спустя…

А еще здесь было крайне непросто дышать. Все мы, даже Дрэкул, втягивали воздух открытыми ртами, точно загнанные кони. Слишком слабый неустойчивый эфир, годный разве что для овчаров, гоняющих скот по заснеженным склонам. Я ощутил себя глубоким стариком. Перед глазами роились огненные мухи, каждый вдох разрывал грудь.

– Мы в чем-то ошиблись… или кто-то толкает нас на неверный путь… мы вошли не в тот покой, – Дрэкул говорил с усилием, отдыхал после каждой фразы. – В прошлый раз я попал сразу на площадь Зеркал…